– Самое время, – мрачным эхом откликнулась Карли.
Все в столовой нас слышали. А я и не старалась говорить тихо. Ас уже успел оправиться от потрясения, и в нем потихоньку закипала ярость. Он раскрыл рот и приготовился размазать меня по стенке – по крайней мере на словах, – как вдруг еще не начавшуюся тираду прервал его брат. Паулз принялся отчаянно тыкать Аса локтем под ребра, кивая на собравшуюся публику.
Ас обвел глазами столовую и увидел то, что уже видела я. Немногие, кто не уткнулся носом в тарелку, слушали меня и кивали. И мои друзья с посиделок в гостиной тоже кивали – причем очень убежденно. Особенно те, кто нес дозор в неблагополучных районах, как Карли и Паладин. Кому регулярно приходилось иметь дело с тварями, посерьезней обычной мелкоты. Ас еще раз окинул взглядом столовую и понял, что заведомо проиграл. Неудачный расклад для схватки. И Охотник Ас сдулся на глазах.
Он ничего мне не сказал. Просто развернулся и вышел, а все его приятели потянулись за ним. Я снова принялась уминать обед, и мало-помалу все вокруг вернулись к своим тарелкам. Интересно, что из этого покажут в роликах?
Вероятно, ничего. Наши внутренние разборки из-за рейтинга – это не то, что режиссеры станут показывать цивам. Надо будет еще раз пробежаться по каналам и попробовать выяснить, что, собственно, принято показывать цивам кроме Охоты и Охотников в красивых декорациях. Я все ломала голову: почему цивы с таким упоением наблюдают, как мы развлекаемся? Почему бы им вместо этого самим не пойти развлекаться? Понятно, что не всем по карману клубы вроде тех, где зажигает Ас, или рестораны и заведения, подобные тем, где были мы с Джошем. Ну и что? Ведь можно замутить веселую вечеринку с друзьями прямо на улице! И это куда веселее, чем смотреть на чье-то чужое веселье. Разве не так?
Ладно, зато Ас получил первое предупреждение, и его приятели заодно. В действительности про его прежние Охоты я присочинила: я их не смотрела. Но, надо полагать, он был блестящим Охотником – иначе как бы он заработал свой рейтинг? Странно, что его Гончие до сих пор молчат. Мои мне спуску не дают: если долго не выпадает серьезных Охот, они мне все уши провоют. А как иначе: они ведь получают манну из тварей, которых мы укладываем. Нет Охоты – нет манны.
Правда, у Аса только две Гончие. Может, манны от пары пикси им вполне достаточно.
– Замечталась? – спросила Карли, прерывая мои раздумья.
– Типа того, – застенчиво улыбнулась я. – Вспомнила, как впервые увидела Гончих и удивилась, что их целых семь.
Я едва не ляпнула, что на Горе у Охотников или много Гончих, или две-три, но громадные и мощные. Больше ломовой лошади. Но вовремя прикусила язык.
– И как ты на них управу находишь? – отозвалась Карли.
– А мне и не надо. Мы команда, – улыбнулась я. – Наверное, это проще, когда Гончие разговаривают.
– Мои не говорят, а больше чувствуют. Обычно от них прилетает только одно: «Умираем есть хотим, давай искать скорее».
Мы обе рассмеялись. Я тоже такое частенько слышу от Ча.
– Если они у тебя голодные и ты тревожишься – призови их, и пусть идут с моей стаей, – предложила я.
Судя по лицу Карли, она и не догадывалась, что так бывает.
– Погоди-ка, а они такое могут?
Я опять прикусила язык. Чуть было не выболтала, что на Горе мы все время объединяем стаи, если Охотник ранен или заболел. С какой стати его Гончим ходить голодными?
– Я так делала, когда мой Учитель болел, – соврала я. – Ча все возьмет на себя. – Еще как возьмет. Он обожает командовать большой стаей. – Мы же в водостоке нормально сработались.
Лицо Карли просветлело:
– А ведь верно. Меня могут еще несколько дней продержать на больничном, а я чую, мои парни уже извелись у себя в Потусторонье. Мне бы сильно полегчало, знай я, что они сыты.
– Значит, договорились. А ты уже долго Охотишься? – полюбопытствовала я.
Кари провела рукой по волосам:
– Не так долго, как ты, должно быть, думаешь. У меня дар пробудился поздно. Не поверишь – я была агроботаником: одна в поле за Четвертым Барьером, проверяла, как поживают экспериментальные бобы. И вдруг раздался самый страшный звук, какой я слышала в жизни. Под Барьером пролезла целая свора черных собак, и все неслись ко мне.
Черные собаки с виду совершенно как… черные собаки. Только огромные, мускулистые, с горящими желтыми глазами: похожи на собак породы ротвейлер из прежних времен. Они, видимо, родня адским гончим – правда, те крупнее их раза в два и встречаются не часто. Оружие черных собак – это голос. От их воя могут лопнуть барабанные перепонки.
– Я заткнула пальцами уши и помчалась к трансподу, – рассказывала Карли. – Но собаки меня нагоняли. Тогда я подскочила к робо’трактору – там всегда есть разводной ключ. Вот этим ключом я и вырубила сколько смогла тварей. И мои ладони вспыхнули огнем. – Она удрученно улыбнулась. – Вот так я стала Охотницей.
– У меня почти такая же история. – В этот раз я поведала Карли правду. – Я была в поле с дробовиком. – Я не стала уточнять, что в ту пору сама была чуть больше дробовика. – Мне надо было разогнать пикси, а я нарвалась на клан красных колпаков.
– А как твой парень отнесся к тому, что его девушка теперь Охотница? – спросила Карли. И, похоже, для нее это было не просто любопытство.
– У меня не было парня. – И снова я не соврала. – Но если бы был – вряд ли порадовался бы. Ведь мне почти сразу пришлось уезжать сюда. Я не представляю, как Паладин живет без своей девушки.
Карли вздохнула:
– Мой брак распался. Мы поженились за два месяца до того, но чувства не выдержали этого испытания. Моя любовь не смогла принять, что я каждый день буду подвергаться опасности. Ну, ты понимаешь: кроме меня, никто ведь под всем этим не подписывался.
Да, понимаю. На моих глазах такое случилось со старой Мэри и Большим Томом: с их свадеб тоже и пары месяцев не прошло.
– Ужасно жалко, – отозвалась я, и мне правда было жалко.
Карли, кажется, распознала в моем голосе искреннее сочувствие. Она снова горько улыбнулась:
– Я все твержу себе, что рано или поздно это все равно бы случилось. Нас разлучил непридуманный удар, серьезный. Но если чувства не так уж крепки, то же самое за долгие годы сделали бы маленькие удары. Здесь нет чьей-то вины; мы ошиблись друг в друге. Когда мне удается впасть в философское настроение, я успокаиваю себя, что мы хотя бы разошлись без драк и обид. Нечто большее, чем мы сами, все решило за нас, и винить нам некого.
– Да ладно заливать, – ухмыльнулась я. – Ты небось ругалась по-черному и швыряла об стену все, что под руку попадалось.
Это ее рассмешило. И я вытянула из нее еще всякие подробности о ее жизни в Пике до пробуждения дара.
Мы немножко поболтали, и после обеда я направилась прямиком в гостиную.
