Но тут-то другая история. Близких Паладина вроде как заставляют жить где они живут. Заставляют выбирать между пришлецами и отравой – и все только для того, чтобы город исправно получал свое.
Что-то в этом есть неправильное.
И потом: уголь – это ведь богатство. Город гребет оттуда уголь лопатой – так почему бы не позаботиться о тех, кто его добывает? Можно построить бункеры для людей и дать им машины для выращивания урожая.
Вот почему Паладин не ходит на фан-встречи. Не потому, что он Христовый и ему это возбраняется. А потому, что с его земляками обращаются очень плохо. Если это так, мне его не в чем упрекнуть – вот ни капельки. Он несет свою службу честь по чести, выкладываясь до конца, и не обязан тащиться еще куда-то после возращения в штаб. На его месте я бы тоже не ходила в бар. Но мне приходится разыгрывать роль, чтобы помочь дяде. А так… я бы, наверное, брала пример с Паладина.
Глава 13
– Твои пламенные воззвания, похоже, услышаны, – вместо приветствия заявил Паладин, когда я подошла с подносом к его столику.
– Это ты про Аса?
Я уселась рядом и принялась уминать еду. С Паладином надо не зевать, иначе рискуешь оставить половину на тарелке, когда он встанет из-за стола. А это преступное расточительство.
– Он поменялся угодьями с Карли. И это прекрасно, потому что угодья Карли достались в довесок Охотнице Джейд, а ей бы свои разгрести. – Паладин методично поедал яйца. Я следовала его примеру. – Асу сегодня скучать не придется: Джейд разместила объявления – просила, чтобы ей помогли.
– О, чудно. Желаю ему обогнать меня в разы и превратиться в далекую звезду, – искренне произнесла я. Потому что быть номером два – это врагу не пожелаешь. Тебя словно все время оценивают: можно уже жрать живьем или пока рановато? Как-то так.
Правда, Паладин, кажется, заподозрил сарказм.
– Сегодня опять разделимся и пройдем дальше вдоль Барьера, – сказал он. – Я в тех частях угодий не был с полгода: там все может быть тихо, а может и наоборот. Главное – наушники не снимай.
Я кивнула. Это опять в точности как дома, когда Охотники работают поблизости друг от друга и все время поддерживают связь: если с одним что-то случится, другой подоспеет ему на выручку. Если ты нормально управляешься с Гончими, можно их послать вперед, так даже лучше.
В этот раз транспод вез нас долго и высадил в новом месте. По нашу сторону вдоль Барьера громоздились ряды каких-то объемистых штук, плотно укутанных брезентом.
– Военные склады, – скучающим тоном пояснил Паладин, не понимая, чего я так вытаращилась.
Со стороны Отстойника нас ожидал все тот же пейзаж: развалины. С той разницей, что сегодня небо затянуло облаками и накрапывал дождик. Не страшно: мне доводилось Охотиться в метель и под проливным дождем. Я пряталась в укрытии, только когда била молния. И в моем гардеробе обнаружилась одежда с пометкой «водонепроницаемо», так что я экипировалась по погоде. И уж, разумеется, мой здешний водонепроницаемый наряд не сравнить с вощеным и промасленным брезентом, прикрытым кусками виниловой пленки и пластика, которые для поля не годились – были слишком малы. Так мы одеваемся в непогоду дома. На водонепроницаемую ткань мы не тратимся. Промокнешь – и так высохнешь после Охоты. Правда, боеприпасы для неавтоматического оружия могут и не высохнуть.
Паладин призвал своих роскошных Гончих и отправился налево. Я призвала своих и посмотрела на Ча:
– Скажешь Гончим Карли, чтобы шли с нами, если они рядом?
Для Гончих «рядом» – понятие относительное. «Рядом» означает «на той же стороне».
Ча оскалился и уселся.
«Они идут», – сообщил он.
И мы стали ждать.
Гончие – очень быстрые, даже если не умеют бацать. Вскоре Гончие Карли возникли на горизонте: они мчались к нам, перепрыгивая с одной брезентовой груды на другую. Я пропустила их через дверь в Барьере. Особого дружелюбия ко мне они не выказали, но я этого и не ждала. Они здесь, чтобы Охотиться и есть, и чем скорее мы начнем и то и другое, тем скорее они подобреют.
И мы вместе с новыми союзниками двинулись в путь.
Я слышала, что народ называет Гору, особенно выше границы снегов, безлюдной. Мне Гора никогда такой не казалась. А вот здесь и впрямь было безлюдно. Сотни и сотни людей когда-то жили здесь, в этих грудах кирпича и раскрошившегося цемента, без окон и без крыш. Видно, раньше здесь были коттеджи. Впрочем, раньше это слово означало не совсем то, что сейчас. Улица за улицей, ряд за рядом; в некоторых рядах зияли прорехи – прежде там стоял дом из дерева или из другого материала, не такого стойкого, как шлакоблок, кирпич или камень. Здесь есть призраки, я это точно знала. То есть не в прямом смысле слова, не привидения, а воспоминания. Они со временем впитываются в камень и кирпич, и наделенный магией их как бы слышит. Я чувствую нечто такое везде, где есть развалины. И с тех пор как я стала Охотиться тут, в городе, призраки меня не покидают. Но в первые разы я была с Паладином, а значит, не могла ясно ощущать их присутствие. А сейчас могу, потому что одна.
Многие воспоминания принадлежали людям, которые жили тут и умерли ужасной смертью. За долгие годы воспоминания истончились, их размыло не столько ужасом и отчаянием, сколько временем, и фоном им служила смутная грусть. У меня мурашки забегали по коже, когда мне почудилась в окне бледная высокая фигура. Кто-то словно наблюдал за мной из окна. Вроде бы даже мелькнула голова – быстрой искрой сверкнул то ли самоцвет, то ли металл. Озадаченная, я поднесла к глазам оптический прицел винтовки. И никого не увидела. Скорее всего игра света и тени; стоило чуть двинуться – и видение пропало. Но меня это встряхнуло. Мне вдруг вспомнился тот красивый Житель-Волхв.
Ну хватит, твердо сказала я себе. Нечего шарахаться от воспоминаний и теней. Никаких призраков тут нет. Моя работа – защищать живых. Мертвым я ничего не должна и не обязана тратить на них время. И мы с Гончими двинулись дальше под серенькой кисловатой на вкус моросью.
Ча насторожился в тот же миг, когда я почувствовала магию и одновременно запах.
Острый металлический запах озона.
Гончие прыжками метнулись ко мне, мы все сгрудились у стены, и я стала слушать, что они скажут.
Поблизости стояло массивное здание, у которого каким-то неведомым образом уцелела часть крыши. И под этой самой крышей скрывалось гнездовье кетцелей.
Кетцели живут колониями, как зеленые попугайчики. Гончие сказали мне, что гнездовье расположено в самом углу здания, под остатками металлической крыши. Это нам на руку: кетцели без большой нужды в дождь не высунутся, и мы их прихлопнем как в коробочке. Правда, они будут стрелять в нас молниями из глаз и из клювов и моей сетью их так запросто не удержишь. Одной, без Гончих, мне бы тут ни за что не справиться.
Для птиц кетцели на редкость живучие. Но одиннадцати Гончим и Охотнице они могут оказаться вполне по зубам. Тут главное – проявить смекалку.
