И меня осенило: кетцели сидят целый день в полутьме, и если внезапно полыхнуть на них яркой вспышкой, они ослепнут. По крайней мере на время.
Мои Гончие следовали за моими мыслями и согласно кивали. Гончим Карли я объяснила свой замысел вслух, и они одобрительно оскалились. Им тоже понравилось.
– Хорошо. Я включаю свет и закидываю сеть, а вы сразу заныривайте под нее. Если вам придется туго, я подниму сеть и выпущу вас, но первая добыча все равно ваша, – сказала я Гончим Карли, а потом повернулась к своим: – А вы бацайте прямо в сеть. Кетцели придут в себя, а я начну стрелять – пусть им кажется, будто тут кроме вас еще толпа Охотников.
Моя стая снова согласно кивнула. Мы уже разыгрывали этот номер, когда ходили на тварей, способных отстреливаться. Мне даже целиться не придется: буду палить себе в воздух, лишь бы в Гончих не попасть. Этот трюк почти всегда срабатывал.
А теперь – как не остаться в дураках, урок первый.
– Радка вызывает Паладина, прием, – произнесла я в крошечный направленный микрофон.
– Паладин слушает, прием.
– Мы наткнулись на гнездовье кетцелей. Пятьдесят ярдов к северу от моей позиции. Подкрепления не требуется, с нами Гончие Карли.
– Вас понял. Двигаюсь в вашем направлении на случай, если понадобится помощь.
Вот и отлично: он не помчится сюда сломя голову, но будет неподалеку. А то вдруг что-то пойдет не так. Умница Радка, все сделала как надо. Я кивнула Гончим, и мы принялись за дело.
Кетцели в своем обычном облике – роскошные создания. Мне всегда жаль губить такую красоту. Они по виду как птицы, размером примерно с орла, только с оперением ярко-синего и зеленого цвета, и еще у них длинные гибкие перья на хвосте. Кетцели очень похожи на китайских фениксов, которые вырезаны, вышиты и нарисованы по всему нашему Монастырю. Только фениксы красно-желтые. И, как я уже сказала, кетцели умеют извергать молнии из глаз и клювов. Не искорки, от которых ты лишь подскочишь, а всамделишные молнии, которые испепелят тебя на месте. Я примостилась за грудой булыжников и пристроила над своим убежищем небольшой приборчик. Надеюсь, твари его не заметят. Удобная штука: приспособление из трубок и зеркал, чтобы смотреть, не высовывая головы. А мне как раз неплохо бы изучить ситуацию.
В гнездовье их, вероятно, пятнадцать: пришлецы любят магические цифры – три, пять и семь. Только взрослые особи, и это прекрасные новости. Птенцов убивать совсем невыносимо. Будь я в Монастыре, Учителя велели бы мне не убивать молодняк, а попробовать приручить; они все время искали способы обратить пришлецов в подобие Гончих. Но здесь не дом. Я твердо уверена, что ни руководство штаба, кем бы оно ни было, ни дядя, ни премьер-министр (если ему вообще до этого есть дело) не станут забивать себе голову ничем подобным.
Но магия через зеркало не подействует. Придется показаться противнику на глаза. Обе стаи проскользнули на боевую позицию: Гончие Карли поближе, мои поодаль. Когда я увидела в зеркале, что они на месте, я убрала прибор, глубоко вдохнула и вскочила на ноги. Я собрала всю манну, что была рядом, в одну точку прямо посреди гнездовья. Птицы заметили меня, но реагировали пока вяло – это из-за холода. Я мысленно начала чертить Письмена: одно в той самой точке в центре гнездовья, два в воздухе. И выпустила свою энергию на волю.
Затем я пригнулась и крепко-накрепко зажмурила глаза. Не хватало еще самой ослепнуть. Спасибо, как-нибудь обойдусь.
Свет взорвался за моими закрытыми веками. Я скорчилась за кучей камней. Ого, сколько света. Лихо я их приложила.
Я выпрямилась, призвала сеть и набросила ее, а Гончие Карли нырнули внутрь. Я с размаху прихлопнула края. Ослепленные птицы судорожно трясли головами. Но три кетцеля, видимо, умудрились отвернуться от вспышки. Они взметнулись вверх, яростно крича на Гончих. Сине-зеленые перья встопорщились; птицы рассыпали искорки, точно кучка горящего пороха. Не дав им времени накинуться на Гончих, я сделала пару выстрелов и опять укрылась за горой булыжников.
В вершину моего укрытия, прямо над моей головой, ударила молния. Запахло жженым кирпичом, дымом и озоном.
Я немного сместилась, выпрямилась и пальнула еще два раза. Ныряя за свои булыжники, я успела разглядеть, как Гончая Карли сомкнула зубы на шее кетцеля. Зрелище не самое увлекательное: хруст, фонтан разноцветных искр, а потом свет, струящийся в пасть Гончей, – так она поглощает манну.
В меня стрельнула молния, еще одна, но я вовремя скрылась за камнями. А кетцели очухались быстрее, чем я рассчитывала.
«У этих тварей много манны?» – мысленно спросила я Ча.
«Навалом, – ответил он. – Всем хватит!»
«Бацай, я вас прикрою».
Если под сетью появятся еще Гончие, это собьет кетцелей с толку. А мне хорошо бы сбить тех, которые, как я слышу, кружат в воздухе.
Я высунулась, хорошенько прицелилась – и подстрелила одного. Кетцель, кувыркаясь в воздухе, полетел вниз, где его уже поджидал Ча с разинутой пастью. В гнездовье царил полнейший кавардак. Из-под сети мне уже ничего не грозило: там с упоением хозяйничали Гончие, словно стая хорьков, рвущая кролика. Так что осталось разобраться с теми, кто летает. Их надо сбить так, чтобы Гончие могли ими поживиться. Ну или на худой конец убить. С этим я как раз справилась быстро.
Одна из Гончих Карли прикончила последнюю птицу. Я подняла сеть и втянула манну назад в себя. А после этого произнесла в микрофон:
– Радка вызывает Паладина. Гнездо уложено, прием.
– Молодец, Охотница, – раздалось в ответ. У меня даже щеки потеплели от удовольствия. Я махнула Гончим, подзывая их к себе.
– Вы молодцы, стая, – сказала я. А потом обратилась к Гончим Карли: – А теперь, ребята, как пожелаете: можете оставаться с нами и дальше, а можете идти к себе в Потусторонье, я проведу вас через Барьер.
Гончие быстро переглянулись и уставились на меня.
«Они остаются», – передал мне Ча. Щеки потеплели у меня второй раз. Это очень серьезный комплимент, если чьи-то чужие Гончие считают тебя стоящим Охотником и готовы смешаться с твоей стаей.
– Я не очень разбираюсь в кетцелях. Не знаю, всех ли они повыгоняли со своей территории. На всякий случай держите ухо востро, – предупредила я Гончих.
Паладин хорошо рассчитал расстояние: как раз к середине дня мы дошли до того места, где Охотились в прошлый раз. Во всяком случае, если верить перскому. Я решила не устраивать перерыв на перекус – дома я несла дозор без перерыва. Я просто шла дальше, вся сама бдительность, и жевала на ходу. И хорошо, что я успела пожевать, потому что на полпути назад мой микрофон разразился треском:
– Паладин вызывает Радку. У меня вайверн. Живо ко мне!
Тут уж точно не до еды. Вот досада, что я не умею бацать, как Гончие! Вайверн – это, конечно, не драккен, но, чтобы уложить его, нужны двое Охотников плюс немаленькая стая Гончих. Вайверны умеют летать, сказал дядя. Как и глазуны, они способны перелететь через Барьер. А самые смекалистые могут так заныкаться, что ни один радар, ни одна камера их не засечет.
