– Отлично. Для выхода в свет силы найдутся?
Я залезла в перском уточнить, что у меня завтра. Выяснилось, что я все еще на больничном. Поэтому я кивнула.
– Замечательно. В этот раз будет полегче, мы с тобой поужинаем и пойдем смотреть пьесу… – Видсистема как-то странно закурлыкала, и Джош пропал на полуслове, а потом появился снова. – Это кто-то другой до тебя дозванивается. Ручаюсь, это префект, поэтому лучше ответь. В твоем эфире должны быть официальные поздравления. До завтра!
– Пока… – выдавила я.
Картинка сменилась: как и предвидел Джош, на экране возник дядя.
– Радка, как хорошо, что ты пришла в себя, – заговорил он. При этом на его лице промелькнуло выражение «я чуть с ума не сошел от волнения», но дядя это очень искусно скрыл. Не следи я внимательно за его мимикой – не заметила бы.
– Я не привыкла подолгу болеть, сэр, – бодро заявила я. – К тому же я легко отделалась, благодаря моим бесценным товарищам. Например, Белому Паладину.
Ошибки быть не могло: на лице у дяди читалось облегчение.
– Вот и хорошо, – только и ответил он. Но при этом как будто понял, что я имела в виду.
Мы еще немного поболтали. На прощание дядя похвалил меня за успешную Охоту и завершил вызов.
Я потянулась за бутылкой воды и осушила ее. Тут меня настигла мысль, что здесь за неделю у меня движухи больше, чем дома за месяц. Уму непостижимо.
А завтра еще свидание с Джошем. Не знаю уж, что он задумал, ну да ладно: завтра все выяснится.
Вот бы еще изобрести способ оставаться вне поля зрения камер, чтобы дядя из-за меня лишний раз не волновался. И тогда я зажила бы почти припеваючи – насколько позволили бы пришлецы.
Глава 15
Как я и ожидала, к утру меня ждало сообщение от медиков: свидание разрешается.
И снова я поежилась при мысли, что каждый мой шаг под пристальным наблюдением.
Я встала, оделась, сделала разминку и съела легкий завтрак. А потом решила, что сейчас займусь тем, чем не занималась с самого приезда сюда. Без всякого Охотничьего назначения я вышла из штаба и отправилась на пробежку.
Мне хотелось немного осмотреться. До сих пор я видела только фабрики, клон-фермы да всякие сооружения возле главного Барьера и совсем не видела остального города. Но прежде чем я отправлюсь в экспедицию, нужно сориентироваться, причем без перскома. Уверена, что по перскомам камеры нас и выслеживают. Поэтому если оставить перском в комнате, я смогу побродить по окрестностям незамеченной. Значит, мне нужно понять, что где находится, отметить это на карте и запомнить ее.
Проще всего это сделать во время пробежки.
Я только ахнула, насколько быстро камеры меня отыскали. Пятьсот ярдов – и за мной летели уже три. К тому времени, когда я разогналась, меня окружал целый рой. Каждый канал жаждал эксклюзива, они не собирались ни делиться эфирами друг с другом, ни использовать сюжеты с моего личного канала, который редактируется.
Я притворилась, что сосредоточена на беге и мне не до них. На самом деле я отмечала в уме разные объекты, по которым потом можно будет ориентироваться, и сверялась с картой. Огибая учебные корпуса, я запоминала, как каждый из них соотносится со зданием штаба и что находится рядом.
Я обратила внимание на отсутствие запахов. Чуть-чуть пахло травой – но и все. Почти никакой разницы с фильтрованным воздухом внутри штаба.
На востоке маячило скопление высоченных зданий; на карте они были обозначены словами «Осевой дистрикт». Ага, это Узел. Там дядин офис. Отсюда примерно полмили
[27].
На сегодня хватит. Я развернулась и на предельной скорости рванула назад к штабу. Камеры были застигнуты врасплох. Куда им за мной гоняться!
В этот раз, когда я появилась в имидж-центре, один из модельеров уже ждал меня с моим красивым платьем, наброшенным на манекен.
– Итак, – начал он, пригладив волосы ладонью, – полагаю, мне не уговорить тебя на новое платье?
Я посмотрела на него очень сурово, и он вздохнул:
– Ну что ж, поэтому я и велел доставить твое старое платье. Уверяю тебя – мы лишь немного его подправим. Твоя совесть может быть совершенно спокойна на предмет необоснованной растраты ресурсов. – Он произнес это с укором, но я про себя решила во что бы то ни стало стоять на своем.
И вообще мне нравится мое платье.
Он подкатил ко мне сенсорный экран и начал бойко править стилусом изображение платья. За считаные минуты он внес все изменения. Теперь у платья были длинные свисающие складками рукава; подол доходил мне до щиколоток, а шлейф исчез. Небольшой открытый ворот подчеркивал шею. По-моему, смотрелось как совершенно новое платье.
– Выглядит потрясающе, – искренне сказала я. Модельера это, кажется, слегка ублаготворило.
– Ты ставишь меня в очень затруднительное положение, – посетовал он. Я постаралась изобразить сожаление, но вряд ли у меня получилось, потому что я его не особо чувствовала. И тут появилась Карли.
– Привет! Ты знала, что я иду на пьесу? – спросила я. Модельер стянул платье с манекена, накинул на руку и неспешно удалился. – Мне надо чему-то научиться?
– Если ты уже бывала на пьесах, то нет, – усмехнулась она. При этом взгляд Карли очень красноречиво говорил, что она меня раскусила. Ни на каких пьесах я не бывала.
– Дома мы сами показывали пьесы, – оживленно сообщила я. – И я даже участвовала, но больше помогала с декорациями. Актриса из меня плохая. Мы много ставили Шекспира.
– О, ну тогда тебя уже ничем не удивишь. Пойдем-ка к тебе – разрисуем тебя для шоу. – И Карли сделала мне знак идти за ней.
Карли очень лихо управлялась с косметикой. Во всяком случае, уж точно лучше меня. Платье и драгоценности прибыли на маленьком роботе-тележке, и Карли помогла мне облачиться. Я не знала точно, что такое тиара: оказалось – корона. В тиару из черного металла были вплавлены блестящие серые и серебристые камешки. Я думала, она тяжелая, а она была легкая. Карли уложила мне волосы и закрепила их в нужных местах – надеюсь, тиара не свалится.
Из-за тиары мне приходилось задирать голову. Карли оглядела меня и одобрительно хмыкнула.
– Выше голову, – посоветовала она. – Делай вид, что ты, уложив двух вайвернов, даже не запыхалась.
Подошло время спускаться к Джошу.
В этот раз, как и в прошлый, Джош прибыл на беспилотном трансподе. Думаю, вы уже догадались, что у нас-то никаких трансподов нет и в помине. Когда мне надо проехать порядочное расстояние, я скачу верхом, а Гончие бегут у стремени. Или в редких случаях – если, скажем, надо попасть на станцию – можно проехать на машине. У нас в Монастыре три машины: две маленькие, одна побольше, и все с крепкой броней. Они ездят на метане; мы добываем его на свалках, где лежат отходы. Я умею водить такую машину, но мне не часто случалось это делать.
