И вдруг весь гнев, весь страх вытекли из меня как вода из дырявого ведра.
– Ага, давай разъясни все по уму, – кисло отозвалась я. – Ты бы меня хоть предупредил. А то я весь вечер прикидывала, как буду сражаться с Жителем-Волхвом без оружия. Зато с магией, Гончими и пригоршней шпилек.
Джош мог бы посмеяться надо мной, и я бы даже не обиделась. Но он не стал. И не стал вести себя со мной как с клинической идиоткой, которой срочно надо в психушку. Без единого слова он встал, подошел к дверце возле сцены и с кем-то там поговорил. С кем, я не видела. Потом он дал мне посидеть еще чуть-чуть. Пришли ребята с метлами и стали подметать в проходах между креслами. Только тогда мы с Джошем поднялись и вышли через боковую дверь. Транспод нас уже поджидал: наверное, Джош его вызвал.
– Ну? – спросил Джош, когда я уселась в транспод.
– И не вздумай смеяться! – прошептала я. – У нас даже думать о них слишком много означает привлекать их внимание. А тут целый зал народу, и все только о них и думают!
– Над театром знаешь какие псайщиты! Ты о них кулак разобьешь, – сообщил он. – Прости меня, пожалуйста, я правда не хотел. Я и не подозревал, что ты как на иголках. Прошу тебя, прими мои извинения – и восхищение заодно. Уж если я не распознал, что ты вся на нервах, то и никто бы не сумел. В следующий раз пойдем на «Ромео и Джульетту». Просто я решил, что тебе больше понравится счастливый конец.
– Если без магии, мне любой конец сгодится, – проворчала я. – Сама я никогда не призывала Жителя-Волхва по неосторожности, но я… – Я чуть не сморозила «…знаю того, кто призывал». Но, к счастью, спохватилась и быстро продолжила: – Я читала записи Охотников, которых отправляли служить в нашу деревню. – Хоть бы Джош не заметил моей секундной заминки! – Накликать Жителя пара пустяков, а потом тебе мало не покажется.
– Ну вот. Я нечаянно испортил тебе вечер. Сейчас все поправим. – Он подался вперед и произнес над панелью управления: – Узел. Префектура.
Транспод сменил курс. Мы и так были в паре перекрестков от Узла, поэтому довольно скоро влетели в то самое подземелье, куда меня привозили в первый раз. Караул был другой, но Джоша солдаты узнали сразу, даже без формы. Но покосились тем не менее подозрительно.
– Я хочу показать Охотнице Раде Небесную гостиную, – пояснил Джош.
У караульных прояснились лица. Видимо, показывать Охотницам Небесную гостиную здесь было в порядке вещей. Один из солдат остался на посту, а другой сопроводил нас до лифта. Мы вошли. Кнопка была только одна, и Джош ее нажал. Я думала, меня будет мутить только в первый раз. А сейчас мне даже пришлось схватить Джоша за руку!
Впрочем, он не возражал.
Дверь открылась, и мы очутились в комнате с окнами вместо стен. Прямо возле шахты лифта я заметила бар-автомат, как в поезде.
Здесь были люди – тут пара в форме, там пара в гражданском, – но комната при этом казалась почти пустой. Джош повел меня к окну, где никого не было; там стояли мягкие диваны, развернутые к окну. Перед нами простирался вечерний Пик-Цивитас, весь в огнях.
– Принесу что-нибудь выпить, – сказал Джош и оставил меня восхищаться видом.
Он принес еще этого вкусного мятно-медового напитка со льдом. Мы откинулись на мягкие подушки и стали любоваться огнями. И наконец меня совсем отпустило. Может, потому, что мы сидели в самом надежно защищенном месте города. А может, потому, что этот вид из окна – самое красивое зрелище в моей жизни. Очень похоже на города с высоты птичьего полета из старых роликов. Словно все звезды вдруг упали на землю и превратились в городские огни.
– Вот это да! – выдохнула я. – Вот это да! И ты сюда часто ходишь?
– Это специальная гостиная для всех служащих в этом здании. Здесь мы можем отдохнуть в перерыв или после службы. Нас неохотно выпускают из здания во время рабочего дня. Нравится?
– Если бы я впервые увидела Пик именно отсюда – влюбилась бы бесповоротно, – призналась я.
– Я только теперь начинаю понимать, как бестактно поступил, отведя тебя на пьесу без предупреждения. Не спросив у тебя, стоит ли вообще такое затевать. Ты, наверное, чувствовала себя как на Охоте.
– Хуже, – вздохнула я. – Я все пыталась придумать, как мы двое и стая моих Гончих защитим целый зрительный зал, пока не примчится Элита.
– Я полный кретин. Мне правда очень-очень жаль, извини меня, пожалуйста. Надеюсь, я хоть чуточку загладил свой проступок.
Это прозвучало как вопрос, только ответить мне было нечего. Поэтому мы посидели молча. Из скрытых динамиков неслась приглушенная музыка. Мы потягивали напитки… А потом Джош осторожно взял меня за руку, а мне не хотелось ее отнимать. Мы ничего не говорили. Но Псаймону ведь не обязательно разговаривать.
И в самый волнительный момент мой перском вдруг подал голос. И его тоже. Мы переглянулись и уставились на запястья.
– Проклятье! – с чувством произнесла я. Потому что это было напоминание: пора домой.
– Именно, – отозвался Джош.
Мы поднялись с дивана, оставили бокалы на стойке бара и направились к лифту. Когда мы добрались до караульных, нас уже дожидался транспод – то ли прежний, то ли новый.
Но волнительный момент был безвозвратно упущен. Дурацкий перском!
Транспод тронулся и помчался вперед. Джош прокашлялся и сказал:
– Но ты держалась сегодня отменно. Как бывалый солдат светской жизни.
Я опять вспыхнула и промямлила:
– Я же просто была вежливой.
– Нет, не просто. Ты хорошая Охотница и хороший человек, Радка. – Он задумчиво улыбнулся. – Знаешь, большинство начинают дергаться, когда рядом Псаймон. Даже если я сама любезность и обаяние. Но и тогда люди предпочитают не помнить, кто я. А вот с тобой все иначе, Ты меня принимаешь.
Я совсем смутилась и, зардевшись, кое-как выговорила:
– Ну, я… Ты очень симпатичный, и с тобой интересно. И дяде ты нравишься, он тебе доверяет.
– Ты на него очень похожа, хотя сама об этом не подозреваешь. Он тоже думает о людях. – Джош так это сказал, что у меня от его слов даже мурашки по коже побежали. – И вы оба стараетесь видеть в людях лучшее. Это редкость. – Щеки у меня полыхали жарким пламенем. Хорошо, что в трансподе темно. – И знаешь, рядом с тобой люди самим себе кажутся лучше. А это и вовсе великая редкость.
– Я… ммм… – Я окончательно сконфузилась и не знала, что сказать. А Джош смотрел на меня долгим испытующим взглядом.
И вдруг неожиданно он меня поцеловал.
Не в макушку, как Марк, а по-настоящему, долгим поцелуем. Я задрожала и ответила на его поцелуй. И почувствовала его руки на своих волосах и на талии. Сердце у меня стучало как бешеное, и я прижалась к Джошу теснее, чтобы нас уже ничего не разделяло… И вот тут он всунул мне в руку крошечную бумажку.
Незаметно для камер. И вряд ли это было любовное послание.
