Мы побродили по округе примерно с час, следуя по главному железнодорожному пути. Здесь водилась дичь. Оно и понятно: там, где не было асфальта, а то и прямо сквозь асфальт густо пробивались трава и кусты. Мы с Марком настреляли порядочно кроликов, а один раз вдалеке даже мелькнул олень – жаль, выстрелом его было не достать. Хотя по всем признакам тут царило полное безлюдье, я опять не могла отделаться от ощущения, что за мной наблюдают. Причем не камеры. И не таинственный шпион из театра. Я даже предвкушала, что краем глаза увижу мимолетное движение.
Я задумалась о дядиной записке. Что значит «У Аса влиятельные друзья»? То есть чем эти самые друзья способны мне навредить? В конце концов, едва я выхожу из своих апартаментов, на меня начинают таращиться камеры. Не исключено, что и в апартаментах тоже, кто знает. Как тогда Ас и его покровители – если это покровители – могут причинить мне зло? Их же мигом застукают.
Если, конечно, люди по ту сторону камер не решат это вырезать. Не пускать эти эфиры на канал. Ведь они же вырезали наши с Марком беседы о том, чего цивам знать не положено. Да и вообще – может же быть два ролика, порезанный и непорезанный. Как тот ролик про события в поезде: ведь Жителя-Волхва убрали.
Ладно. Отныне буду с Асом лапочкой. Сделаю вид, что в восторге от него.
Мотивы «влиятельных друзей» были как на ладони. Один мотив минимум. Вот посадите рядом двух человек так, чтобы им было нечего делать. Чем они займутся, когда заскучают? Правильно – заключат пари. Мы же гладиаторы, и, ручаюсь, на нас делают ставки. Друзья Аса, естественно, ставят на него, и если я его обойду, им это не понравится.
Марку в этом районе тоже было не по себе. Я уже успела изучить Паладина и видела, что он не просто по-Охотничьи насторожен.
– Мне кажется, за нами следят, хотя Гончие ничего не чуют, – наконец призналась я.
– Это легко, – к моему удивлению, согласился Марк. – Здесь еще кое-что осталось. До Dies Irae это был высокотехнологичный район с множеством скрытых камер повсюду. Неизвестно, сколько из них до сих пор действует.
Погодите-ка, как это…
– Действует?! – ошарашенно переспросила я. – Но кто станет…
Закончить я не успела, потому что краем глаза заметила вспышку там, где никаких вспышек быть не должно. И тут же Ча взвыл мне в уши: «Опасность!» Я среагировала неосознанно. Потому что на Гору, случалось, нападали те, кто явился не из Потусторонья.
Я со всей силы саданула Марка плечом, сбив его с ног и одновременно отпихнув вбок, и сама навалилась сверху. Я его толкнула в удачное укрытие: за огромный бетонный треугольник, обломок какого-то здания. Это я умно поступила. Потому что спустя секунду-другую о бетон чиркнула пуля.
Я словно схватилась за провод под напряжением. Что угодно – только не этот звук. Я похолодела, мои нервы закрутились жгутом, и каждый раз, когда в бетонный щит ударяла пуля, я слегка вздрагивала всем телом.
– Чертова сволочь! – выругался Марк. – Ох, извини, Радка. Это я не про тебя.
– Да ладно, я слыхала и похуже.
Я достала свой приборчик с зеркалом и высунула его из-за бетонной плиты. Ну да. Кто бы сомневался. Прекрасно вижу: вон там, на вершине здания, стоит фигура, а в руках у нее…
Зеркало разлетелось вдребезги. Приборчик вылетел у меня из руки, и я вскрикнула от боли. Жжется!
Снайперская винтовка. Плюс меткий стрелок, раз сумел выбить прибор у меня из руки.
Я стиснула зубы, потрясла обожженной рукой и приказала сердцу замедлить темп.
– Это еще кто? – спросила я. – У пришлецов нет снайперских винтовок!
Пули так и сыпались градом на нашу плиту.
– У пришлецов нет, – угрюмо подтвердил Марк. – Зато у некоторых людей есть. Не все, кто тут застрял, готовы с этим мириться. И не все, кого сюда вышвырнули или кто сам сюда сбежал, довольны властями Союзных Территорий.
Вот так новости! Разбойники-одиночки. Охотятся за Охотниками и обирают тела ради амуниции. Или охотятся за кем попало и ради чего попало. К нам в горы такие тоже забредали. Когда цивилизация рухнула, всякие бандиты с диктаторскими замашками под шумок устроили разборки. Кое-то из их гвардии до сих пор никак не угомонится.
– Сепарационисты? – выдохнула я.
У нас такие тоже водились, хотя мы с ними не связывались. Эти ребята ненавидели премьера и Территории. Ну, и нас попытались силой подсадить на свои идеи. После этого никто из них на свете не зажился. Я, признаться, так и не разобралась, в чем у них был косяк. То ли они ненормальные, то ли зачарованные. Или фанатики вроде религиозных, только на свой лад.
– Что-то вроде повстанцев, – объяснил Марк. Он пытался разглядеть снайпера, при этом не высовываясь. – До нас доходили слухи, что тут есть какая-то группировка, довольно разрозненная. Какие-то люди будто бы считают, что властью они распорядятся получше премьера. Или им просто охота всем нагадить.
Получается, армия терпит такие вот группировки прямо у себя под боком, в окрестностях Пик-Цивитаса. Веселенькие дела.
После мысли о гладиаторах самая удручающая вот эта: а ведь на Горе мы об этом ни сном ни духом не ведали.
Но если разобраться… А откуда нам ведать-то? Учителя ведь живут там, а не здесь. Они видят только то, что показывает нам Пик. Нынче-то я и сама в курсе, что правительство скрывает от цивов кучу всего. Ну, и вдобавок вот это. Одной неправдой больше, одной меньше – какая властям разница?
Звук от пуль стал другой. Теперь они ударяли во что-то более хрупкое. Снайпер сбивает наши камеры! Я захихикала. Марк, похоже, решил, что у меня истерика.
Я помотала головой:
– Да нет, все нормально. Можно я с ними разберусь? В смысле прогоню их? У меня созрела одна идея.
Последняя камера, не успев упорхнуть на безопасное расстояние, разлетелась на куски.
– На здоровье, – отозвался Марк и поморщился: пули снова сыпались на бетон. Мои нервы тоже уже были на пределе. – У меня все равно никаких идей, кроме как выждать, пока у них закончатся боеприпасы.
«Ча! – мысленно позвала я, и спустя мгновение на меня обрушилась Гончая безумной расцветки. – Много взоров обращено к нам?»
«Много», – подтвердил Ча.
Значит, эти паршивцы используют старые скрытые камеры, как и предположил Марк.
«Сколько их там с винтовками?» – спросила я.
«Только трое».
О, отличные новости.
«Замутите им взоры. Уберегите Гончих Марка от выстрелов. И свяжите людей. Как мы поступаем с пьяными и локос
[28]. Дайте мне знать, когда закончите.
Ча облизнул мне лицо, залечивая мелкие порезы от осколков бетона и разбитых камер. И бацнул прочь.
Понимаете, мне не хотелось причинять этим ребятам зло. Пока не хотелось. Лучше отпугнуть их, чтобы они отстали: такой способ всегда эффективнее. И, как я уже не раз говорила, мои Гончие очень-очень особенные.
