Эти твари только что сгубили народу на целую деревню: мужчин, женщин и детей. А ведь у тех повстанцев наверняка где-то неподалеку штаб или лагерь. И они, вместо того чтобы отстреливать глазунов, палили в нас. Меня прямо зло взяло, только я об этом подумала.
Едва оружейник закончил переговоры со штабом, мы с Искрой шагнули навстречу друг другу. Экраны наших перскомов были настроены на камеры, расставленные по разным сторонам гнездилища: мы видели все, что происходит в логове. И приступили к разработке тактики.
– Ты сеть закрепляешь? – осведомилась я.
Искра помотала головой.
– Я не умею, – призналась она и с надеждой посмотрела на меня.
– Ладно… Тогда попробуем так. – Я сложила неровный круг из осколков кирпича и цемента. – Ты набрасываешь свою сеть, я а сверху придавливаю ее своей крест-накрест. Посмотрим, смогу ли я закрепить обе.
Насчет глазунов можно не беспокоиться: им наши маневры с магией все равно не разглядеть против солнца. Даже обладай глазуны зоркостью Волхва.
Четыре Гончие Искры, окружив нас, с любопытством наблюдали. Они напоминали волков с серо-розовой дымкой вместо шерсти. Мы попробовали: раз, другой и третий. Первые два раза у нас ничего не вышло: сначала ее сеть разошлась с моей, потом у меня не получилось собрать в горсть края моей сети – ее сеть выскользнула из-под моей и рассеялась. Но на третий раз мы все сделали правильно. Еще три захода, чтобы отработать технику, – и мы решили, что готовы. Мы довольно ухмыльнулись, стукнулись кулаками и отправились к остальным.
Гончие Марка оказались на вес золота: летуны тут были только у него и еще у одного Охотника.
– Ваша задача – сбивать тех, кто попытается улететь, – сказал им оружейник.
Марк, его напарник и все их Гончие-летуны озадаченно воззрились на оружейника. И я подняла руку.
– Говори, Радка, – разрешил оружейник.
– У нас в горах водятся хищные птицы, и они проделывают одну штуку. – Чистая правда. Как и то, что эту штуку проделывали Гончие одного из Учителей. – Птица набирает высоту и начинает кружить – выглядывает добычу. – Я изобразила правой ладонью Гончую-летуна, помахав ею как крылом. Мой левый кулак был глазуном. – И, когда добыча поднимается в воздух, хищник складывает крылья, поджимает когти – или лапы, как у Гончих Марка, – и камнем падает вниз. – Я стукнула правой рукой по сжатому левому кулаку. – Хищник бьет жертву прямо по голове, но когти у него поджаты и не цепляют добычу. Хищник отлетает, а потом снова бьет жертву, пока та не свалится наземь.
Марк с напарником и оружейник кивнули: Марк и его товарищ понимающе, а оружейник одобрительно. И продолжил дальше излагать наш план.
Паулз и Ас стояли рядом. Я заметила, что между ними как будто есть какая-то незримая связь, словно они не обычные братья, а близнецы. Я прежде не видела их вместе на Охоте, и, сколько я знаю Аса, мне не доводилось наблюдать, как он проявляет братские чувства. А вот про Паулза сразу было ясно, что он из кожи вон лезет, лишь бы произвести впечатление на брата.
Оружейник велел всем работать только по двое и строго-настрого наказал каждому из нас не сводить глаз с напарника. Мы собрались ослеплять глазунов взрывами со вспышками и просто вспышками, но глазунов все же было очень много, да еще эти шакалы, да еще глазунчики-слетки: даже такая мелкота может взглядом вас обездвижить. Поэтому нам надлежало быть бдительными. Чтобы, если кому достанется от глазуна, мигом оттащить его подальше от смертоносного взгляда.
– Поэтому пускай вас прикрывают Белый Паладин и хотя бы по паре ваших Гончих, – заключил оружейник.
Ча припал на лапы и проскулил в знак согласия. Я точно знала, что внутренне он мечется. Ему до смерти хочется укладывать глазунов – и в то же время никак нельзя оставить меня без прикрытия. Но сейчас Ча мог расслабиться: ему дали приказ.
Я кликнула Душану, Бэгце, Ченрезига, Калачакру и Шиндже и указала им на оружейника:
– Пойдете вместе с его стаей. Ча и Хеваджра остаются со мной.
Душана фыркнул, что на его языке означало «да». Значит, решено.
Искра, Марк, оружейник и наши Гончие двинулись первыми. Расклад, казалось, был на сто процентов в пользу глазунов: во всем здании всего две двери, на второй этаж с выбитыми окнами попасть можно было только по железной пожарной лестнице. Наш отряд разошелся по двое; все выскользнули через провалы в кирпичной стене, где когда-то были двери. Осталась только наша четверка: Искра, Марк, оружейник и я. Мы осторожно взобрались наверх по пожарной лестнице, каждую секунду ожидая, что она вывернется из кирпича, или треснет, или вообще сломается под нашей тяжестью. Я облегченно выдохнула, когда мы все четверо вползли на второй этаж и распластались на животе. У оружейника был наготове гранатомет. Мы с Искрой принялись незаметными движениями пальцев чертить Письмена над гнездилищем.
Я судорожно жевала нижнюю губу, живот у меня весь скрутило, а две сети между тем медленно расправлялись одна над другой. Я старательно подвернула края обеих сетей, молясь про себя, чтобы глазуны ненароком не посмотрели вверх и не заметили там какую-то возню. Закрепив как следует сеть Искры, я постучала оружейника по локтю. Он покосился на меня, и я кивнула.
Оружейник навел гранатомет на логово и еле слышным шепотом начал обратный отсчет:
– Три… Два…
На счет «один» он выстрелил, а я прихлопнула гнездилище сетями и накрепко пригвоздила их края к земле. Вспышка ослепила глазунов, а сети в тот же миг накрыли их сверху.
А потом Искра заполыхала своими вспышками. Сразу стало ясно, почему ее так прозвали. Мои вспышки очень даже неплохи, но с ней тягаться мне и думать нечего. Не будь она Охотницей, могла бы зарабатывать на световых шоу. Это было что-то невероятное. Она выстреливала огненными цветами, разбрызгивала фонтаны искр, озаряла все вокруг ослепительным светом, от которого слезились глаза. Как светозвуковая граната, только без взрыва. И Искра выдавала свои фейерверки каждые несколько секунд. Мне даже смысла не было переводить манну на собственные вспышки. Я с мрачной решимостью навалилась на сети и следила, чтобы они нигде не ослабли и не растянулись.
Вспышки послужили сигналом остальным Охотникам. Те валом повалили из дверных проемов и открыли огонь. В глазунов летели пули и заклинания. Одновременно Гончие-летуны атаковали с воздуха и принялись сбивать беглецов, как я им показала. Слетки и шакалы не так велики, как взрослые глазуны, они легко пролезают через ячейки сети. Красноухие бестии с налитыми кровью глазами были нашей главной бедой. Они до чертиков шустрые. До меня то и дело доносились досадливые возгласы – очередной шакал сумел проскочить под плотным перекрестным огнем.
Оружейник сполз по внутренней стене здания к остальным, остались только мы с Искрой и Марком да Гончие. Марк методично сбивал слетков одного за другим из снайперской винтовки. Мои Гончие прилежно отвели глаза от поля боя и уставились на меня. Очень разумно: ни один глазун их не достанет, пока они смотрят в сторону.
