Вообще-то эти люди могут жить где хотят. Но тогда им придется подолгу ездить на работу и с работы. Кто-то идет и на такое. Некоторые селятся подальше от Барьеров, в каких-нибудь районах посимпатичнее, и делят площадь и арендную плату с семьей или друзьями. Но большинство предпочитают все же не растрачивать заработок и жить в коробке, куда никогда не проникает солнечный свет, – лишь бы поближе к работе, на которой лично я бы удавилась.
Впрочем, если на то пошло, я мало чем от них отличаюсь. Тоже живу в коробке – в штабе нет окон. И мне совсем ничего не платят: все, что я могла бы заработать, забирает себе Охотничий корпус. Так что я тоже крепостная, как и жители безоконных домов. Правда, еда у меня получше, и меня обслуживают как богатенького цива, ну и вообще: с какой стороны ни глянь – вроде бы я вся в шоколаде. Вот только у меня нет ничего своего, кроме вещей, привезенных с собой. И мое время мне не принадлежит.
Хотя меня никто не держит. Вот уйду с Гончими и не вернусь, а штаб ничегошеньки поделать не сможет.
Мне нравится один писатель из прежних времен, так вот он сказал: «Свобода – это клетка, прутья которой позволяют вам летать». Я догадываюсь, что для горемык из Отстойника, которым повезло заполучить в городе работу, их каморка без окон – все равно что роскошные хоромы. Как для меня моя комнатка дома. Если живешь в развалине с протекающей крышей и согревает тебя только огонь, да еще в любой момент к тебе могут завалиться пришлецы, – эти безликие жилые ячейки покажутся сущим раем.
Я пришла в оружейню сообщить о новом назначении. Там уже была Карли; мы ухмыльнулись друг другу и стукнулись кулаками. Тут к нам вышел оружейник Кент, держа в каждой руке по листку бумаги.
– Изначально предполагалось, что ты возьмешь угодья Карли, а Карли отправится на Ф-22, – сказал он. – Это ваши назначения, но мы решили пересмотреть предписания компьютера. Мы меняем вас местами.
Карли почесала в затылке и пожала плечами:
– Если Радка не против, то и я тоже. Мне только проще на знакомых угодьях.
Оружейник кивнул.
– Обычно новичков, только выходящих на Охоту-соло, мы направляем на чьи-то угодья, где уже давно работают, – объяснил он мне. – Но у тебя больше Гончих, чем у Карли, и, кроме того, тот инцидент с вайверном показал, что ты и твоя стая вполне созрели для работы без напарников и на более опасном участке.
– Мы обе на приграничных угодьях. До штаба добираться долго. И ты ведь в курсе, что это значит, правда? – поинтересовалась Карли.
Я покачала головой:
– Это значит, тебе придется каждый вечер сражаться со мной не на жизнь, а на смерть за последний рыбный тако
[29], – объявила она с непробиваемо серьезным видом.
Даже оружейник рассмеялся.
Так или иначе теперь у меня были свои угодья. Мы с Гончими вернулись к нашей старой отработанной схеме. Все как на Горе – с той лишь разницей, что здесь меня доставили к угодьям на трансподе, а дома я шла бы пешком или скакала бы на лошади. Я отпустила транспод и призвала Гончих. Мы встали как обычно: Ча и я в центре, остальные вокруг нас. Мне привычней сначала обойти участок по периметру, а потом двигаться вглубь. Если кто-то пытается скрыться, то, как правило, он удирает не на чужие угодья, а забирается поглубже в свои. Мы всегда так работали дома. Марк этим методом не пользовался, но ведь обычно он один нес дозор в целом Отстойнике. При таком раскладе нашу схему не применишь.
В Ф-22 оказалось полным-полно мест, где могут попрятаться разные паршивцы. Хотя на первый взгляд и не скажешь. Вдоль одной стороны участка тянулась узкая однополосная дорога. Если смотреть с нее на угодья, вроде ничего особенного: унылые дома да лужайки. Но с дороги-то видны только фасады зданий. Сунуть нос между домами никто, кроме Охотников, не решался. Мусор, лежавший здесь еще до Дисерея, разгребли только частично – чтобы хватило места построить фабрики и жилые кварталы. Всякие обломки по-прежнему громоздились тут высоченными грудами. И на этих грудах пышно росли деревья, кусты и сорняки высотой с меня. Так что спрятаться, прямо скажем, было где. Я проверяла: до того как угодья Ф-22 достались мне, они были ничейными, поэтому Охотники появлялись здесь раз в две недели. А участок прилегал вплотную к Отстойнику – значит, пришлецы могли проникнуть за Барьер несколькими способами, и не только поверху, как глазуны.
Понизу – тоже вариант. Если мы никогда не видели пришлецов, роющих туннели, это еще ни о чем не говорит. И меня что-то начали терзать подозрения насчет этих водостоков. Разузнать, где находятся люки, и проскочить сюда по водостоку из Отстойника – по-моему, дело нехитрое. Если Барьеры не действуют под землей… Или действуют, но на глубине, скажем, шесть или восемь футов… Пришлецы могут долго соображать, но рано или поздно сообразят. И повалят валом за Барьеры по водостоку, а никто и знать не будет. Вот тогда-то они и наделают дел.
Можно проворонить что угодно, если оно у тебя не на виду. Оно происходит себе, а ты об этом ни сном ни духом. Сколько в Монастыре старых книг, где рассказывается о военнопленных, которые бежали, сделав подкоп. И ведь они копали на глазах у стражи, которая стерегла их круглые сутки.
Мне не хватало Паладина, но, если честно, одной Охотиться хорошо. Смотришь только за собой, ни о ком другом думать не надо. А если вообразить, что дома без окон – это скалы и обрывы, то получается как у нас на Горе.
И точно как дома, в разных закутках прятались вредные малявки, которых надо сгонять в стаи. Они все летуны, засечь такую мелочь трудно, вот они и порхают через Барьеры. Например, феи – эти сродни гоблинам, только легкие и крошечные, не больше бабочки. И очень хорошенькие – пока не укусят. От их яда ранка тут же начинает гноиться, и даже слюна у них ядовитая. Если встретите фею, не сомневайтесь: в паре шагов их еще не один десяток. С феями я поступала по-простому: раскидывала сеть над всей стаей и затягивала книзу. Крепкая сеть, как для глазунов, тут ни к чему, можно размазать магию тонким слоем – количество магии то же самое, но получается не рыбачья сеть, а скорее паутина. Феи обожают кого-нибудь истязать, и мне повезло: я застукала их, всем скопом терзающими кролика. А они меня не заметили. Я набросила на фей сеть и притянула ее к земле. Феи даже ничего толком понять не успели. Я спустила на них Душану.
Пройдя по угодьям, я отловила еще шесть стай мелкой нежити. Теперь настало время проверить водостоки. Ой, да ладно! Я уж навоображала себе невесть что.
Думала, там кишмя кишат ноккеры. Но вместо ноккеров меня поджидали кобольды. Они вроде ноккеров, только меньше, слабее и пугливее. Целое племя кобольдов может разве что поранить ребенка. Дети у них любимая добыча, потому что детей легко напугать, а кобольды, похоже, кайфуют от человеческого страха. Но с Охотниками и Гончими кобольдам не совладать. Гончие, словно пастушьи псы, согнали их в кучу, а потом разделались с ними по-свойски. За весь день я хорошо если разок выстрелила.
