Я очутилась на ринге, похожем на тот, где боролась с оружейником. Только сейчас ринг окружали Охотники. Двенадцать Охотников стояли на примерно равном расстоянии друг от друга вдоль полосы из красного покрытия, опоясывающей площадку. Единственным знакомым лицом был оружейник.
За их спиной, тоже кольцом, стояли стаи Гончих, и моя в том числе. Мои сегодня приняли неброское обличье – просто грейхаунды и волки. Только сверкающие глаза да изменчивые тени напоминали, какими они могут быть на самом деле.
Впрочем, кроме оружейника тут был еще один знакомый. И он стоял прямо посередине ринга, ожидая меня.
Это был Ас.
Ничего себе сюрприз. И в то же время я почему-то не удивилась. Я слышала, что Ас в магии прямо звезда, почище всякого Жителя-Волхва. По правилам моим противником в рукопашном и магическом поединке мог быть кто-то из Элиты или обычный Охотник, не уступающий Элите. Я как-то не принимала Аса в расчет – а зря. Уровень у него что надо – иначе не добрался бы до верхней строчки рейтинга и не держался бы там так долго, да еще с таким отрывом.
Но зачем он здесь? Хочет отыграться за брата, который погиб будто бы по моему недосмотру? Мог бы сразиться со мной и не на испытаниях. А вдруг это все же Ас натравил вампира на Карли? Или у него еще что-то на уме, о чем я не догадываюсь? Или кто-то использует Аса – его самого и его ненависть ко мне?
Я сосредоточила на Асе все внимание. В его взгляде ясно читалось одно: он желает мне гибели. Даже среди камер и в окружении Элиты Ас смотрел на меня, словно говоря: лежать тебе, дорогая, не на земле, а под землей.
Но пока Ас не двигался, и я тоже. На середину круга вышел какой-то тип с зализанными назад волосами. Его костюм ослепительной белизны, казалось, испускает сияние.
– Это последнее из четырех испытаний. Его исход определит судьбу Рады Чарм, – произнес зализанный тип, и его усиленный голос грянул из динамиков. Вот он, значит, какой, этот голос. – Это испытание зовется «Магическая битва».
Тоже мне новости. Присутствующие в курсе, как тут что зовется. Но последние испытания были уж очень давно, а у цивов память куриная, они ничего не помнят. Поэтому ради публики приходится повторять общеизвестные вещи. Кстати, магией я пользовалась в предыдущих испытаниях, но только для защиты. А сейчас это будет боевая магия.
– Правила просты, – продолжил тип. – Каждый из вас действует против другого с помощью магии. Другие виды оружия применять запрещается. Если кто-то из вас пробивает Щит противника, можно прибегнуть к неопасным для жизни формам рукопашного боя. Призывать Гончих на помощь запрещается. Пользоваться помощью или подсказками сторонних лиц запрещается. Вам обоим понятны правила?
– Так точно, – сразу отозвалась я. Ас своим взглядом чуть не испепелил меня.
– Понятны, – прорычал он.
– Поединок прекращается, если один из вас потерял сознание, ранен, покалечен или не в состоянии продолжать, – заключил судья. То есть я подумала, что, наверное, это судья.
Судья удалился с ринга, и двенадцать Охотников взметнули Щиты – получился один большой Щит, покрывший ринг словно купол. Ну и правильно: а то срикошетит какое-нибудь заклинание или кто-то из нас промажет – и пяти-шести рядов стульев как не бывало.
Это живой поединок с живым оружием. Другого в магической дуэли не предусмотрено. Здесь не получится поддаться, приглушить удар и пустить в ход резиновые пули. Вот поэтому для Охотников так важно хорошее обучение. У магии только два режима: «вкл» и «выкл». А все остальное не в счет.
Значит, в этом поединке нам обоим грозит пасть смертью храбрых. А ведь я всего-навсего хотела записаться в Элиту.
Лицо Аса излучало ненависть.
Я подняла Щит. Он тоже.
Динамики провозгласили: «Испытание четвертое: начинайте».
Глава 23
Мы настороженно кружили по рингу; каждый готовился нанести первый удар. Я уже видела, на что способен Ас, но вряд ли этим все исчерпывается. Магию всегда используешь по обстановке. С незнакомыми пришлецами никогда не знаешь, подействуют ли на них твои заклинания. Ни один Охотник в здравом уме не станет лупить Жителя-Волхва своей магией прямо по лбу. В каком-то смысле против пришлецов лучше всего работают вполне обыденные вещи: пули, огонь, стрелы, снаряды, ракеты. Поэтому тут, в городе, я сама показала примерно треть из того, что я умею. И вот вопрос – точнее, два вопроса: что знает обо мне Ас и насколько его навыки отличаются от моих, полученных на Горе?
Допустим, они отличаются во всем. Мое единственное преимущество – это гнев Аса. Рано или поздно он выйдет из себя. Что я про него твердо знала, так это то, что направлять свои эмоции с пользой он не умеет. То есть когда Асом завладевает гнев, он теряет энергию. Если силы у нас равны, проигрывает тот, кто первым выдохнется.
Творилось что-то чудовищно неправильное. Про себя я громко визжала от ужаса и сама себя урезонивала. Хорошо, Ас довел себя до белого каления – но это же не значит, что он готов меня убить. Одно дело – убить неразумное существо. Совсем другое – обрушить ад на голову того, кого ты знаешь, и увидеть, как он истекает кровью. Одно дело – убивать чудищ. Совсем другое – людей. Мне доводилось убивать и тех и других, так уж вышло. Возможно, Асу тоже доводилось, и он укокошит меня, не моргнув глазом. Да нет, бред какой-то. Я же знаю Аса, он знает меня. Мы не особо хорошо ладили, это верно, но Ас ведь не Житель-Волхв, не какая-то таинственная сущность, даже не замызганный оборванец из Отстойника. Он Охотник, мой собрат. Мы ели бок о бок, сражались бок о бок. Мы спали под одной крышей, мы занимались одним и тем же. Один голос внутри меня заходился в истошном крике, а другой настойчиво твердил, что Ас ничего такого не задумал. Просто хочет попугать меня и поставить на место. Ну, на худой конец ранить для острастки.
Однако мне некогда было слушать, как препираются голоса. Меня могла спасти только сосредоточенность. Что затеял Ас – не так важно. Важно, что все происходящее убийственно серьезно, это не игрушки, и мне, хоть тресни, надо победить. Мне надо попасть в Элиту. Только так мы с дядей сможем без вездесущих камер разобраться, что к чему. Только так мы выясним, что замыслили его и мои враги, и разоблачим убийцу Карли.
Как я и думала, поединок начал Ас. И он даже немного удивил меня, прибегнув к утонченному приему. Я к тому, что утонченное – это вообще не про Аса. И к тому же он почему-то решил повторить мой же фокус с дырявящим заклинанием. Я чуть не рассмеялась вслух – правда, не торжествующе, а скорее истерично. Неужели он решил, что я не замечу? Его заклинание коснулось моего Щита, моих магических чувств – Ас мог с тем же успехом влепить мне на Щит большую красную блямбу.
Это же мое заклинание. Я сумею его расплести. Что, собственно, я и сделала.
У меня, кстати, хорошо получается расплетать заклинания. Заклинание – это ведь не предмет, а действие. Поэтому требуется только отыскать то место, где разные части этого действия сплелись воедино, и легонечко дернуть или пихнуть. И тогда сила, которая сообщает жизнь заклинанию, сработает в другом направлении. То, что соединяло разные элементы, наоборот, оттолкнет их друг от друга. В Монастыре нас этому научили, потому что мы частенько натыкались на заклинания-ловушки, расставленные в лесах и полях. Человек попадает в такую – и с ним случается какая-нибудь беда. Расплетание ловушек входило в наши обязанности.
