К двум Охотникам и их пленнику поспешила группа солдат в незнакомой мне черной форме и офицер, на котором золота было больше, чем я видела за всю жизнь.
Потом последовали громкие пререкания и ругань. А я сидела, никем особо не замеченная, прямо на покрытии и потихоньку подливала манны Мирддину. В висках у меня стучало, во рту пересохло, я умирала от голода. И в голове у меня, откровенно говоря, было пусто. Хоть я и пыталась по-честному свести одно с другим и понять, что происходит.
Я вспомнила свою встречу с Жителем-Волхвом. Мне казалось, что Житель высосал из меня все соки. Много я тогда понимала! Тогда это были цветочки, а ягодки – вот они. Чем дольше я сидела, тем хуже делалось моей бедной голове.
Я все никак не могла взять в толк: зачем же Ас пустил в ход оружие? Он что, совсем рехнулся? Убил бы меня магией, и никто бы ничего не заподозрил? Несчастный случай на испытаниях, досадная трагедия. Нет, он, видно, больной на всю голову. Или что-то тут не сходится.
Элит-Охотники, разумеется, орали на военных во все горло. Ну ясно – они намерены стоять на своем: Аса нужно увести и как следует допросить, а затем судить за покушение на убийство. В высшей степени разумное решение. Но беда в том, что Ас действовал не в одиночку.
Кто-то на трибунах все устроил так, чтобы он мог меня убить. И кто бы ни был его сообщник, Аса он использовал и теперь вряд ли оставит его в живых. Если военные его прямо сейчас арестуют, у него скорее всего есть шанс дожить до собственного допроса. Ас – Чародей уровня Элиты. Без Гончих он целиком принадлежал армии. Наверняка кому-то это даже на руку.
Ас отныне преступник. Преступники бесправны. В армии с Асом могут безнаказанно, или почти безнаказанно, сделать что угодно. Если кто-то захочет, чтобы Ас служил ему, Асу даже не надо будет сулить никаких почестей и наград. Он и так исполнит, что прикажут. А иначе его засунут в глубокую темную яму. Или его сначала засунут в яму, а потом скажут: не выпустим, пока не сделаешь то-то и то-то.
До меня доносились не только споры и крики. Еще постоянно кто-то звонил кому-то по перскому, требуя распоряжений у высших инстанций. Наконец пришел ответ, который заставил умолкнуть Элит-Охотников, – приказ из офиса премьера Рэйна, подписанный также моим дядей.
Аса отправляли за решетку. Судя по всему, его дело уже рассмотрели, признали его виновным, и, похоже, военные теперь могут согнуть его в дугу. О привычной роскошной жизни ему однозначно придется забыть. Легкая участь ему не светит.
Вы, может, думаете, что я сидела и все это время бурила от негодования? Вовсе нет. Я вся вымоталась и извелась, и вопросов у меня, как обычно, накопилось выше крыши. Точно я знала только одно: кто-то пытался меня убить.
Но усталость брала свое. Голова уже сделалась как барабан, на котором отстукивали веселый танец. И когда несколько Охотников из Элиты подошли, чтобы отвезти меня в штаб, я не сопротивлялась. Я с облегчением догадалась, что они все поняли: мне сейчас не до всяких ритуалов и громких торжеств.
Мне бы сейчас много-много еды, кроватку и Ча.
И все это я получила.
Наутро меня разбудило дядино сообщение. Прямо от самого дяди, не через Джоша. Сигнал о доставленном сообщении мигал на экране, когда я открыла глаза. Я включила свет, и сообщение ожило на экране.
– Мои поздравления, племянница, – сказал дядя. Именно мой дядя, а не префект Чарм! Потому что у префекта Чарма не бывает такой сияющей и довольной улыбки. – Я никогда не сомневался, что ты попадешь в Элиту. Но я поражен, что ты оказалась там так быстро. И очень рад за тебя. К одиннадцати тридцати я пришлю за тобой транспод, съездим вместе позавтракать.
Вот и все сообщение.
К прибытию транспода я облачилась в костюм, который прежде не надевала. Такой как раз подойдет для завтрака с префектом, решила я. Нарядный, но без этой дурацкой расфуфыренности. Он был сшит асимметрично – тут в штабе такая мода. Хотя, по-моему, ничего особенного: подумаешь, один рукав короче, другой длиннее, и то же со штанинами. Туника с косым подолом – наполовину антрацитовая, наполовину серебристо-серая; темные штаны в обтяжку, широченный черный пояс и черные сапоги. И я даже вспомнила уроки Карли – соорудила себе прическу. Затянула хвост над правым ухом, а слева вплела нити с бусинками. Но сильно краситься я не стала.
К прибытию транспода я уже была готова и дожидалась его у дверей. Дверца открылась, и, к моему удивлению, внутри меня ждал дядя.
Дядю, разумеется, доставил пилот – видимо, он же телохранитель. Оно и понятно: теперь-то я знала, что дяде угрожают опасные враги да еще повстанцы. Я вошла в транспод, вся такая официальная, но едва дверца закрылась, весь этот официоз как ветром сдуло. Дядя стиснул меня в крепких объятиях. И я его тоже.
– Ты не представляешь, как я горжусь тобой! – воскликнул дядя, держа меня за плечи на вытянутых руках. Он сиял от уха до уха. Значит, этот конкретный транспод прошерстили до последнего винтика на предмет жучков. – Радка, я хочу, чтобы ты знала: вызывая тебя в город, я и помыслить не мог, что тебе тут может грозить опасность. Мне в голову не приходило, что все так обернется!
– Зато отныне мы в курсе, что наши враги и безжалостны, и глупы, – храбрым тоном отозвалась я. – Безжалостны – это точно. Но и глупы тоже. Ведь они не удосужились даже узнать нас получше!
– Надо было предупредить тебя не так расплывчато и заранее, пока ты была дома, – сокрушался он.
Я вам уже хвасталась: я читала «Искусство войны» и «Книгу пяти колец». Ну не то чтобы я их выучила назубок – но проштудировала. Поэтому я не стала укоризненно закатывать глаза и пенять дяде: вот именно, дядя, что ж ты, такой-сякой, не предупредил.
– «Полководец непроницаем как мрак; его движение – как удар грома», – процитировала я «Искусство войны».
Дядя расплылся в такой широкой улыбке, что, казалось, его голова вот-вот распадется на половинки.
– Ты совсем как мой брат. И, судя по всему, тебе дали блестящее образование. – Он мгновение поколебался и медленно продолжил: – Видишь ли, происходит много всего такого, о чем…
– …о чем ты не можешь мне рассказать, – подхватила я. – Ты генерал, дядя. Я солдат.
Думаю, на этом вопрос пока исчерпан. Дядю, по-моему, это вполне удовлетворило.
– Теперь мы с тобой не будем как чужие люди, – сообщил дядя, меняя тему. Или не меняя. – Теперь ты Элит-Охотница, и никто рта не раскроет насчет любимчиков.
От радости я чуть не рассмеялась вслух.
Дядя выбрал ресторан наобум, и я догадалась почему. Так никто нас не выследит и не расставит подслушивающие и подглядывающие устройства. Среди посетителей ресторана мы произвели немаленький фурор. Но ни одному не достало дерзости или бестактности навязываться. Мы с дядей засели в небольшом уединенном алькове. Я даже не вспомню, что мы ели, потому что была страшно занята. Я разговаривала по-человечески с собственным дядей, а не с префектом Чармом! У меня наконец-то появилась семья!
