– Вода из-под крана, – повторила я. – Вот о чем ты думаешь, Доггер?
– Я действительно думаю о воде из-под крана, мисс Флавия. А также я думаю о «Бальзамическом электуарии доктора Брокена».
– Я тоже! – воскликнула я, не удержавшись и прыгая с ноги на ногу.
А также я думала о химической лаборатории в садовом сарае мисс Трулав.
Хотя я очень старалась, мое волнение не давало мне внятно изложить ход моих мыслей Доггеру.
– Ты думаешь, я смогу придумать правдоподобное объяснение, зачем мы вдвоем пришли в «Старую кузницу»?
– Уверен, вы справитесь, – ответил Доггер.
Меньше чем через час мы вежливо постучали в дверь мисс Трулав, и она сразу же открыла, как будто ожидала нас.
– О, мисс Трулав! – с чувством сказала я. – Какое счастье, что я застала вас дома.
Мне показалось или она слегка поморщилась на слове «застала»?
Поскольку у меня в Бишоп-Лейси была репутация болтушки, в машине мы договорились, что весь разговор я возьму на себя. Доггер не так хорош в россказнях, как я. По крайней мере я на это надеюсь.
Я неловким движением вытащила из кармана пару жутких круглых очков в черной оправе, изготовленных Национальной службой здравоохранения Великобритании и используемых мной только для вящего эффекта.
Нацепила эту отвратительную штуку на нос и уставилась на мисс Трулав, которая пока что не произнесла ни слова. Я знаю, что в этих очках мои глаза похожи на огромные жареные яйца отталкивающего вида и цвета.
– Ну? – сказала она, находясь одной ногой в дверях.
– Мне очень ужасно неловко вас беспокоить, – продолжила я, ведь, когда извиняешься, невозможно переборщить с наречиями, – но я должна сделать признание. Можно войти?
Какое человеческое создание откажется услышать признание? Давайте, попробуйте назвать хотя бы одного – готова поспорить, что не сможете.
Мисс Трулав внимательно посмотрела сначала на меня, потом на Доггера и обратно.
Не то чтобы мы были абсолютными незнакомцами. Она много лет знала нас обоих.
Дверь неохотно открылась шире, и она впустила нас в прихожую, но не дальше.
– Ну? – повторила она.
– Ну… – начала я.
Хотя я уже придумала изощренную ложь, в этом деле важно играть на слух, меняя и подстраивая историю под реакцию человека, которому ты лжешь.
– Мне стыдно признаться, – продолжила я (это называется нарративный крючок, как однажды объяснила мне Даффи). – Стыдно признаться, что, когда я была здесь несколько дней назад, я потеряла очень ценное украшение моей матери.
Конечно, мисс Трулав была лично знакома с Харриет почти с детства. Если получится, мой крючок зацепит ее глубоко.
– Очень жаль, Флавия, – сказала она. – Боюсь, ты потеряла его в другом месте. Если бы я нашла его, я бы сразу тебе позвонила.
– Оно очень маленькое, – начала импровизировать я. – Бриллиант огромной исторической важности.
Мисс Трулав смотрела на меня скептически.
– Я привыкла носить его с собой как талисман, – продолжала давить я. – Считается, что этот бриллиант приносит удачу своим владельцам. Хотя…
Я резко умолкла. Мисс Трулав отлично знала участь Харриет. Не надо говорить лишнего.
– Я помню, что вытащила из кармана носовой платок у вас на кухне. Мне так стыдно за свое нытье. Вы проявили такую доброту и понимание.
Осторожно, Флавия!
– Думаю, он выпал и закатился под кухонный стол. Он такой маленький, что никто из нас ничего не заметил. О, пожалуйста, мисс Трулав. Я привела с собой Доггера, чтобы он поискал. Его зрение намного лучше моего. Уверена, камень здесь.
Я шумно вздохнула и закусила губу.
– Ладно, – наконец сказала она. – Но ты должна будешь сделать это быстро. Через несколько минут у меня собрание алтарной гильдии. Я не пропустила ни одно за последние сорок лет и не собираюсь начинать сейчас.
Она махнула нам в сторону кухни. Я упала на колени и начала ползать по всем углам и по плиточному полу, как обезумевшая горничная, куда-то задевавшая швабру.
– У вас такие красивые цветы, мисс Трулав, – заметил Доггер, восхищенно рассматривая вазу на подоконнике. – В очень хорошем состоянии.
Мисс Трулав покраснела.
– Да, – сказала она. – Я уделяю им много времени.
– Ранние нарциссы просто прекрасны, – продолжил Доггер, как будто не слыша ее слова. – Гвоздики, бледно-желтые нарциссы и львиный зев – они редко встречаются в этих широтах в такое время года.
Я сразу поняла, куда он клонит. Эти самые цветы Барри Спирлинг заказал на островах Силли для свадьбы Фели.
– Очень жаль выбрасывать их сразу после церемонии, – сказала мисс Трулав. – На алтаре мы можем использовать только некоторые цветы. А остальные брошены умирать. Как мы…
Она умолкла, и ее последние слова повисли в воздухе. Как будто она разучилась говорить, как будто ее душа внезапно превратилась в камень.
Поднявшись с четверенек, я случайно поймала ее взгляд. Это были глаза коровы, которую ведут под нож мясника.
– Прошу прощения, – произнесла она, – но мне действительно пора. Как я уже сказала, твой бриллиант не здесь, Флавия. Поищи в другом месте.
Она пошла в прихожую, ожидая, что мы последуем за ней.
Доггер неподвижно стоял посередине кухни. Он сунул указательный палец под воротник рубашки и провел им вокруг шеи так, будто перерезал себе горло, а потом упал на стул, и его голова с громким стуком ударилась о кухонный стол.
– Быстро, – сказала я. – Стакан воды! Торопитесь! У него эпизод!
– Нет! – закричал Доггер. – Нет! Убирайтесь!
Его призраки вернулись.
Я подбежала к нему и погладила руки, которые сначала извивались на столе, словно пара сражающихся змей, а потом соскользнули на колени.
– Воды, – повторила я. – Быстрее! Бога ради!
Мисс Трулав подошла к раковине и налила стакан воды.
Внезапные приступы паники у Доггера не были секретом в Бишоп-Лейси. Одолевавшие его демоны войны заслужили ему в деревне глубокое уважение, а не насмешку, и он не был объектом досужих сплетен.
– Выпей, – попросила я, поднеся стакан к губам Доггера, но было слишком поздно: язык вывалился из уголка его рта, зубы жутко скрипели.
– Я позвоню доктору Дарби, – предложила мисс Трулав, потянувшись к телефону.
– Нет! – порывисто возразила я. Я лучше всех знаю, как справляться с эпизодами Доггера. Ему нужен покой, ласковый голос, убеждения, ощущение нормальности.
Я устроила поудобнее его голову на столе, и он положил щеку на руки.
