8. Сэм
После того как мы высаживаем Гвен – и мне совершенно не хочется оставлять ее одну, – я отвожу детей обратно в мотель. Коннор вслух размышляет о том, хочется ли ему браться за порученную задачу: просмотреть все, что известно о женщинах, пропавших в Вулфхантере. Ланни пытается притвориться, будто ей совершенно не интересно, но я знаю, что это не так.
К тому же она задает много вопросов о Ви Крокетт, и это слегка тревожит меня. Обычно Ланни скептична и довольно хорошо судит о людях, но что-то во всей этой ситуации с Ви смогло пробиться сквозь ее естественную защиту. Может быть, тот факт, что она боится, будто Далия Браун устала от их отношений; подростки могут быть в одну минуту горячими, как ад, а в следующую – уже холодными, как лед; и это нормально. Но я не пожелал бы, чтобы Ланни пленилась такой девушкой, как Ви. Напоминаю себе, что в этом вопросе мне слова не давали. Я живу в их доме, но я не принадлежу к этой семье.
И не важно, как сильно мне этого хочется.
Ланни, что было вполне предсказуемо, говорит Коннору, чтобы тот обождал час, хватает свой ноутбук и спрашивает меня, можно ли пойти в мою комнату, чтобы позвонить Далии. Я отвечаю «да» и оставляю ее наедине с разворачивающейся драмой. Коннор, ворча, утыкается в книгу, а я проверяю сообщения на своем телефоне, усевшись в кресло в углу их комнаты.
* * *
Не проходит еще и часа, как Ланни возвращается через дверь, соединяющую номера, и протягивает свой ноутбук Коннору.
– Вот, – говорит она. – Держи. – Потом падает на другую кровать и отворачивается к стене.
Голос у нее сердитый и обиженный, и я сосредотачиваю внимание на ней, в то время как Коннор просто пожимает плечами и начинает добывать в Интернете золотые крупицы сведений. Ланни плакала, в этом нет сомнений. Подводка у нее размазана, щеки горят, и судя по тому, как покраснели ее глаза, она довольно долго проливала слезы.
Сажусь на ее кровать, но на достаточном расстоянии, чтобы она не чувствовала, будто я вторгаюсь в ее личное пространство.
– Так что? – спрашиваю. – Что случилось?
– Ничего. – Она хлюпает носом и бросает на меня косой взгляд. – Тебя когда-нибудь посылали?
Ого, она все же решила поговорить! На миг я жалею о том, что ее мамы здесь нет – но это так, а я здесь. Поэтому отвечаю:
– Да, было дело.
– И что?
– Это была девушка. Ее звали Джиллиан.
– Когда это было?
– В колледже.
– Она была красивая? Ты ее любил?
– Она была шикарна, и да, некоторое время я был от нее без ума. Потом она сказала, что я ей больше не интересен. А после этого я узнал, что она встречается с каким-то парнем из бейсбольной команды.
– Да, неловко получилось, – соглашается Ланни.
– Особенно когда она начала рассказывать, что я изменял ей направо и налево.
На этот раз она смотрит на меня уже открыто.
– А ты изменял?
– Нет. Но она так утверждала. – Я пожимаю плечами. – Так бывает. Моя приемная мать однажды рассказала мне, что ее парень как-то вытолкнул ее из машины во время свидания, и ей пришлось возвращаться в город пешком – идти целую милю по темноте, на каблуках. Вот так они разорвали свои отношения.
– Серьезно? – Ланни моргает. – Он просто бросил ее?
– Ну ты же сама говоришь – бросил. Вот так взял и бросил. Прямо у дороги. Она говорила, что после этого никогда больше не надевала на свидания туфли на высоких каблуках. Так что после этого я понял, что мне пришлось не так уж плохо.
– Наверное. – По тону, которым Ланни говорит это, понятно: она не верит, будто когда-нибудь снова почувствует себя хорошо. Я помню свои подростковые годы, когда эмоции накатывали на меня сокрушительными волнами, и мне казалось, будто они будут длиться вечно. В чем-то это круто. Но еще более – опасно.
– Что-то не ладится у вас с Далией, – говорю я. – Об этом нетрудно догадаться.
Ланни делает глубокий вдох и понижает голос до напряженного шепота. Она явно не хочет говорить это в присутствии Коннора.
– Далия сказала, что больше не может видеться со мной. Ее мама вне себя из-за всех этих слухов, из-за фильма и прочей фигни и думает, что я плохо влияю на Далию, и всё такое прочее. А я даже ни в чем не виновата!
– Может быть, это не навсегда. Пусть ситуация немного уляжется. – Но это взрослый совет, и я знаю, что ей он кажется бесполезным. – А она сказала, что по-прежнему будет говорить с тобой?
– Да. – Ланни пытается сморгнуть новые слезы. – Когда ее мамы нет дома.
– Тогда, может быть, все наладится.
– Может быть. – Голос у Ланни не слишком бодрый. Она подползает ближе и кладет ладонь мне на плечо. Я обнимаю ее одной рукой. – Спасибо.
– Если что – обращайся. Кстати, эти слухи, о которых она упоминала… Какого рода слухи?
– О том, что мама помогала Мэлвину убивать людей. Что она какая-то психопатка. – Далия сглатывает, когда на последней фразе голос изменяет ей.
– Твою маму судили, и судили честно. Она была оправдана. Признана невиновной.
– Да? Скажи это типам из «Сайко патрол», которые преследуют нас по всему Интернету. – Ланни фыркает: – Они всё еще верят, что она виновата. И это портит нам всю жизнь.
Я думаю о Миранде. О «Погибших ангелах». Ланни абсолютно права.
Некоторые вещи оставляют пятна, даже после применения всех моющих и чистящих средств в мире. Я чувствую это, словно нож, медленно вонзающийся мне в живот. Потому что знаю, как много вины за это лежит и на мне тоже.
– Сэм? – раздается голос Коннора. Я поворачиваюсь к нему. – Э-э… наверное, тебе нужно взглянуть на это.
Я целую Ланни в волосы над ухом и подхожу к Коннору, чтобы посмотреть, что он нашел. Парень разворачивает ноутбук ко мне.
– Это важно, верно?
Еще одна девушка, судя по сообщениям, пропала не в Вулфхантере, а в Национальном парке Дэниела Буна, на краю которого притулился Вулфхантер – вцепился, как репей в собачью шкуру. Я ставлю ноутбук на колени.
Это еще одна запись, такая же, как те, которые Коннор нашел прежде. В том же блоге.
ЕЩЕ ОДНА ДЕВУШКА ПРОПАЛА ВБЛИЗИ ОТ ВУЛФХАНТЕРА
Ранее я рассказывал о подозрительном исчезновении восемнадцатилетней Тарлы Дэйвс и Бетани Уордрип – двадцать один год.
И вот еще одна. Сандра Клегман, живущая в Су-Сити, штат Айова, приехала провести отпуск поблизости от Национального парка Дэниела Буна. Вечером одного дня ее друзья видели, как она ушла в палатку, застегнув ее на «молнию», но утром девушки в лагере не оказалось. Все ее вещи остались на своих местах, включая бумажник с наличными деньгами.
