– Я не стала распечатывать комментарии, – говорит Миранда. – Но поверь, там тысячи постов, и они так же полны ярости, как и прежде, если не сильнее. Никто не верит в ее невиновность. Никто, кроме тебя. А когда фильм будет выпущен, никто уже и не поверит. Отныне ей нигде не найти покоя. Мы получим хотя бы какое-то правосудие.
Боже мой… Монстр в этой раскладке – совсем не Гвен. Этот монстр сидит сейчас рядом со мной, и это я его создал.
– Отзови их.
– Ты сам начал это, Сэм. Это ты основал «Погибших ангелов». Это ты сделал плакаты «Разыскивается», которые мы распространяли по всей округе каждый раз, как только находили ее. Ты поощрял нас следить за каждым ее шагом, прослеживать ее псевдонимы, продолжать разоблачать ее и выживать отовсюду. Это тебе пришла в голову идея раз и навсегда доказать подлинную степень ее вины, и для этого ты поселился по соседству с ней в Стиллхауз-Лейк. Зачем же мне теперь отзывать их? Я доверила тебе завершить это дело ради всех нас. А ты вместо этого влюбился в нее!
Последние слова звучат особенно резко. О боже, нет… Не говорите мне, что дело именно в этом. Я вижу красные ободки вокруг глаз Миранды, ее едва контролируемый гнев и скорбь. И эти чувства относятся ко мне не в меньшей степени, чем к ее потере. Я обманывал себя, считая, будто мы всего лишь союзники, но для нее это всегда было чем-то бо́льшим. Это были отношения. Просто я никогда не рассматривал это таким образом. Она была для меня всего лишь инструментом. И сама в той же мере использовала меня.
Я поворачиваюсь и неверяще смотрю на Майка:
– И ты участвуешь в этом вместе с ней.
Лицо его похоже на каменную маску, но я знаю, что внутренне он чувствует себя виноватым.
Должен чувствовать.
– Послушай, приятель… мне нравится Гвен. Правда, нравится. Но на первое место я все же ставлю своего брата по оружию – а Гвен никогда не сможет отделаться от своего прошлого. Оно просто слишком тяжелое. Я не хочу, чтобы ты пошел на дно вместе с ней.
– Значит, тебя устраивает, что ее будут преследовать, оскорблять, может быть, даже убьют. А вместе с ней и детей.
– Нет, – отвечает он. – Не устраивает. Но меня не устраивает и то, что ты можешь стать жертвой всего этого заодно с ними. Послушай эту женщину. Это всё, о чем я прошу.
– Ты не знаешь ее, – говорю я ему. – Господи, Миранда, неужели ты не поняла? Я никогда не любил тебя. И даже почти не испытывал к тебе симпатии. Всё, что у нас было общего, – наши потери. Но это уже прошлое.
Она отвечает не сразу; сначала притормаживает, потом сворачивает на знакомую парковку. «Мотель-6».
– Я предоставляю тебе выбор, Сэм. Ты принимаешь предложение работы во Флориде, шанс начать всё заново и сделать свою жизнь куда более светлой. Просто… сделай это.
И тут я наконец понимаю. И это хреново.
– Меня на эту работу рекомендовал вовсе не Майк, верно? Ты подергала за какие-то рычаги среди глав корпораций, чтобы обеспечить мне славную и денежную работу подальше от Гвен…
– Я действительно рекомендовал тебя, – возражает Люстиг. – Я хотел, чтобы ты остался в живых, приятель. И я не знаю, что будет, если ты и дальше пойдешь по этой дорожке.
Похоже, все это его искренне расстраивает. По крайней мере, я думаю, что искренне. Ему никогда не нравилась Миранда и ее крестовый поход. Ему не нравилось то, каким я был, когда участвовал в этом, хотя даже тогда Майк не отрекался от меня. Я понимаю, почему он делает это сейчас.
Но он полностью неправ, чтоб его.
Слушаю, как двигатель работает на холостом ходу, и считаю удары пульса, потому что это помогает мне сохранять спокойствие, в то время как мне хочется разорвать эту машину на куски.
– У тебя есть шанс изменить свою жизнь, – говорит Миранда. – Я собираюсь отвезти Майка обратно в аэропорт Нэшвилла. Если ты скажешь «да» – у меня наготове стоит частный самолет, который отвезет тебя во Флориду. Мы с Майком проследим, чтобы с тебя были сняты все обвинения, потому что каждому ясно, что ты не убийца: ты просто защищался, и расследование полиции штата наглядно это подтвердит. Ты примешь эту работу. Ты найдешь себе кого-нибудь еще. Ты излечишься от того, что она с тобой сделала. И никогда, никогда не вернешься назад.
– Или? – напряженным тоном спрашиваю я.
– Или ты вылезешь из этой машины и будешь ждать Джину. И клянусь богом: если ты сделаешь этот выбор, то я сделаю своей личной задачей уничтожить вас обоих. Я утоплю тебя и Джину Ройял в таком море яда, что любой, кто прикоснется к вам, будет уничтожен только по этой причине.
Тактика выжженной земли. И она собирается сделать это. Я слышу, как Майк возражает ей, но не прислушиваюсь к его словам: может быть, он и не понимал ее намерений, но купился на это и поддержал этот план.
– Ты не можешь этого сделать, – говорю я ей. Я даже ухитряюсь произнести это мягко. – Ты не можешь вот так карать невинных детей.
– Я предвкушаю тот день, когда кто-нибудь убьет этих детей так же, как Мэлвин убил мою дочь. Тогда я смогу уйти на покой, потому что последний след Мэлвина Ройяла будет стерт с лица земли.
Это ужасно, но она имеет в виду именно то, что говорит. Я знаю эту женщину. Когда-то я поддерживал ее. И видеть этот фанатизм, эту жестокость… всё равно что смотреть в зеркало и видеть самого себя два года назад.
– Ты безумна, – говорю я ей. Мне действительно жаль ее. Но при этом я ее боюсь. – Ты зашла слишком далеко.
– Я дошла бы до самого ада, лишь бы покарать Джину Ройял, – заявляет она. – И если ты выйдешь из этой машины, Сэм… именно туда ты и попадешь.
Я перевожу взгляд с нее на Майка. Сейчас он выглядит неприкрыто шокированным. Он не знал, что она способна на подобное – и до какой степени. На долю секунды мне становится жаль его, но потом я вспоминаю, что он пытается разлучить меня с людьми, которых я люблю.
– Значит, увидимся в аду, – говорю я им обоим, открываю дверцу и выхожу наружу.
Смотрю, как машина уезжает прочь. На восточном краю горизонта разгорается рассвет, но утро на удивление холодное для этого времени года. Призраки спасаются бегством с земли.
Я сажусь у стены «Мотеля-6» и жду того, что настанет для меня теперь. Если это вулфхантерская полиция, я умру до того, как увижу солнце.
Но если выбор таков – или видеть страдания Гвен, или страдать вместе с ней… я буду с ней. Всегда.
* * *
Я сижу здесь примерно полчаса, прежде чем они появляются в поле зрения. Трое мужчин, явившихся сюда явно не по каким-то своим делам, – потому что они оглядываются по сторонам, видят меня и направляются прямо ко мне. Посередине идет долговязый рыжий тип с густой неухоженной бородой; другие двое пониже, с темными волосами и бородами, однако под всеми этими зарослями наблюдается явное сходство. Я их не знаю. И они уж точно не должны знать меня.
