Молчание. Только недовольное сопение выдает, что в зале еще кто-то есть.
— Зови монаха, — вдруг тяжело роняет кто-то.
— Эм… ты уверен? Монастырь Лортан согласился помочь только в случае, если их человек не будет принимать непосредственного участия в расправе.
— Я не требую, чтобы он убил эту девчонку! Пусть найдет, и все!
Мне приходится зажимать рот ладонью сильнее, да еще язык прикусить почти до крови. Потому что крик просится. Полный ужаса и отчаяния.
Про монахов отец говорил, что они сильные и умные. И всегда находят выход. Он предупреждал нас с братьями, что от монахов стоит держаться подальше. Вычислить одного из Линдерлин сложно, мы не оставляем магических следов, на нас нет меток. Ничего, что бы подсказало — мы не такие, как все. Но монахи… знают и умеют больше других.
И раз чужаки с уверенностью говорят, что монах меня найдет… Значит, так и есть.
Но проходит время, а никто не появляется, чтобы вытащить меня за шкирку из моего ненадежного убежища.
За окном уже стемнело, ноги затекли, а в зале… тихо. Я рискнула, выглянула и, к своей радости, обнаружила, что путь свободен. Вот только идти через весь особняк — самоубийство. Я нервно провела ладонью по коротко-коротко остриженным волосам.
Хорошо, что окно не забито…
Первый этаж, спрыгнуть, а дальше через сад, потайными тропами, в лес. И пусть ищут!
Но, конечно же, судьба не могла быть так милостива. Два шага на улице — и я замираю, скованная магией. И со страхом смотрю на высокого мужчину в дорожной одежде, но с белой повязкой на рукаве, на которой выделяется характерный знак молнии, ударившей в дерево. Монах. Он смотрит на меня холодно, изучающе. Из-за его плеча светит любопытными желтыми глазами молодой парень лет двадцати с копейками.
— А вот это, Кир, и есть младшая Линдерлин, — спокойно произносит мужчина, и я понимаю, что это мой приговор…
Глава 2
Через некоторое время меня начало клонить в сон. Бешеная скачка по лесам, короткий сон вполглаза и общая усталость давали о себе знать. Только благодаря выработанной годами полезной привычке я еще не отрубилась. И в который раз пообещала, что устрою себе каникулы в монастыре. Отдых был просто необходим!
Мое состояние не укрылось от Волка.
— Ляг поспи, — обронил он, смерив меня неодобрительным взглядом. — Я разбужу, когда придет пора.
— Я не буду спать, — качнула головой и упрямо поджала губы.
— Дурочка, — закатил глаза он. — Мы теперь связаны клятвой, я не уйду без тебя. Ложись. А то нам предстоит двигаться до самого рассвета, и на сон времени не будет.
— Я потерплю.
— Спать! — рявкнул раздраженный Волк. — Еще свалишься с лошади, оно мне надо?!
Аргументов у меня больше не осталось, потому я безропотно перебралась на кровать и очень быстро уснула. Даже удивительно, учитывая, что Волка я все же должна опасаться… Неужели я до сих пор ему настолько доверяю? Плохо, очень плохо… Может вылезти боком.
Конечно, мой сон нельзя было назвать очень крепким. Наемничья привычка быть всегда настороже сейчас тоже отлично работала, так что я бы вскочила в мгновение ока, случись что-то непредвиденное.
Ну, я и вскочила. Как только услышала: над нашей головой кто-то ходит. Звук в подвал доносился глухой и далекий, но сомнений быть не могло. Там и правда кто-то есть.
Волк, увидев, что я не сплю, приложил палец к губам и качнул головой. Ага, можно перевести как «молчи и не двигайся».
Я послушно замерла.
Некоторое время ничего не происходило. Наверху продолжали ходить, мы — молчать и настороженно прислушиваться. Затем послышался стук. Он то затихал, то повторялся. И в какой-то момент я осознала — похоже на условный знак.
— Это за нами, — немедленно поднялся Кир. — Сиди, я проверю.
— Хорошо, — промямлила я, нервно сжав кулаки на коленях.
Он поднялся по ступенькам, открыл люк и замер. Я услышала приглушенные голоса, а через минуту Волк вернулся и приказал:
— Монахи ушли, но не факт, что не вернутся. Так что мы должны убраться побыстрее. Только так, — предупредил он, — меня слушаться беспрекословно, договорились?
— Да, да, конечно, — закивала я.
Все что угодно, дорогой мой, если поможешь выбраться из этого городка. Чую, после подобного приключалова ноги моей здесь больше не будет!
Мне собираться особо не нужно было — пригладила волосы, поправила одежду и сумку — на этом все. Кир тоже времени зря не терял — подхватил стоящий в углу рюкзак и приладил на спину ножны с коротким мечом.
У входной двери нас, переминаясь с ноги на ногу, ждал молодой мужчина, может, чуть старше самого Кира.
— Волк, только учти, лошадь одна, — сказал он, когда мы подошли. — Ты не предупреждал, что будешь с кем-то еще.
— Так получилось, — коротко отозвался тот. — Не беспокойся, поместимся на одной. Тем более попутчиками мы будем недолго.
— М-да? — Мужчина скептически оглядел скромно молчавшую меня и пожал плечами. — Дело твое… А с домом как поступишь?
— Ты сможешь его продать?
— Думаю, да… А что, идея иметь свой угол больше тебя не прельщает? — в голосе скользнула неприкрытая насмешка.
— Да вот не мое оказалось, — тихо хохотнул Волк. — В общем, поручаю это тебе. Процентов двадцать забирай себе, остальное передай через Отари.
— Понял, понял, не нужно подробностей, — хмыкнул мужчина и махнул рукой на выход. — Пойдемте, лучше не терять времени на бесполезные разговоры.
Улица по-прежнему была темной, но окна в домах все так же светились, хотя время позднее.
— Смотрю, монахи знатно народ взбудоражили, — заметил Волк, осматриваясь.
— В каждый дом зашли, — подтвердил его знакомый. — Но ничего, скоро жители угомонятся…
— В каждый дом? — недоверчиво переспросил Кир. — И в мой тоже? Почему я не слышал?
— О, а тебе, мой друг, очень повезло, что сканирующий взгляд целителя не видит сквозь землю. Среди пришлых монахов есть один такой… талант. Сила — ух! Постоял напротив твоего дома, на деревянные стенки посмотрел, сказал: «Живых нет», и все.
Я судорожно сглотнула, осознавая, какой опасности избежала.
Богиня всемилостивая, спасибо тебе, что ты меня именно в дом Кира привела! Вернусь в монастырь, молебен отстою, честное слово! Сто лет такого не делала, но тут… не пожалею времени, клянусь!
— Как же хорошо, что мы с ним не встретились, — усмехнулся Волк, и у меня возникло отчетливое ощущение, что он этого монаха знает. — Пойдемте.
