— Лишь бы он не стал гибельным для городской казны, — с усмешкой заметил князь. — Вовсе не обязательно вооружать этим оружием всю пехоту.
— Я и не говорил обо всех, господин.
— Хорошо, — поднявшись на ноги, Баурджин задумчиво заходил по приёмной, махнув рукой «генералу», — Сидите, сидите.
Военачальник всё же встал — не хотел нарушать субординацию.
— Господин Цзанбань, — резко останавливаясь, нойон повернулся. — Вы, я надеюсь, прихватили с собой подробнейший список всего необходимого для перевооружения, включая и количество мастерских, потребных для изготовления арбалетов?
— Конечно, захватил, господин наместник! — браво отрапортовав, генерал тут же замялся. — Что же касается мастерских... Легче закупить арбалеты в Южной империи.
— Легче — не значит — лучше! — решительно заявил Баурджин. — Вот что, любезнейший господин Цзанбань, никаких арбалетов мы нигде закупать не будем. Произведём сами!
— Понял вас! — военачальник прямо-таки воссиял лицом. — Организуем государственные мастерские! Вот славно! Давно пора было это сделать.
— Нет, друг мой, — князь насмешливо скривил губы. — Мастерские создавать нужно — да только не государственные, я вовсе не собираюсь плодить лишних чиновников, их у нас и без того как собак нерезаных. Эти! Мастерские! Должны быть. Частные! — сказал, как отрезал, нойон. — И сами себя содержать. Как это сделать? А вот задача для сего вашего штаба! Подумайте, и завтра предоставите мне ваши соображения.
— Мастер Эрнай-чи — очень хороший оружейник.
— Замечательно! Ещё вопросы есть?
— Нет, господин наместник!
— Тогда — до завтра. Желаю удачи, и помните — гражданским людям вы не можете ничего приказать, их надо заинтересовывать.
Военачальник Чен Цзанбань покинул приёмную с самым озабоченным видом.
И тут же вошёл секретарь Фань Чулянь.
— Я проверил отчёты чиновников, господин.
Баурджин поднял глаза — ему вдруг показалось, что облик секретаря как-то изменился... Ха! Ну, конечно, изменился — появилась новая причёска: вместо шиньона — распущенный по плечам волосы, стянутые тоненьким серебряным обручем. Всё, как и у самого Баурджина.
— Внедряешь новую моду, Фань? — хохотнул князь.
Секретарь смутился, но ненадолго.
— Полагаю, все служащие должны соответствовать начальству. Тем более — империя Южная Сун нам вовсе не друг — а ведь все моды идут оттуда. И если бы только моды...
Нойон отложил в сторону предоставленный Фанем доклад:
— А ну-ка, доложи в трёх словах!
— Оба. Чиновника. Мошенники. — Ничуть не смутившись, чётко доложил секретарь. — Вы просили в трёх словах, господин.
Князь недовольно прищурился:
— Ну, то, что они мошенники — я и без тебя догадывался. А конкретно?
— Теперь — конкретно, — Фань кивнул и продолжил. — Смотритель дорог Дакай Ши указал только вновь построенные дороги. А те, где делался ремонт, сравнимый с новой постройкой, даже не упомянул. Почти то же самое проделал и архитектор Ань Сючэй — перестроенные дома в его отчёте не указаны. Знаете ведь, как делается — покупается старая хижина, на её месте возводится особняк — и ничего не регистрируется, по всем документам новый дом, как старая хижина, и проходит. Таким образом, многие городские служащие утаивают доходы от взяток.
— И много в городе таких домиков? — заинтересовался нойон.
— Да полно, если хорошо поискать.
— Вот и поищи, Фань, поищи. Выделить тебе людей в помощь? Секретарь улыбнулся:
— С вашего разрешения, господин, я бы хотел подобрать их сам. Отослав Фаня, Баурджин собрался таки повнимательнее посмотреть отчёты, но снова не дали.
— Вы велели докладывать по каждому случаю, господин наместник... — войдя, негромко произнёс Чи Янь.
Баурджин оторвал глаза от бумаг:
— Ну? И что там ещё случилось?
— Снова напали на караван, господин.
И опять — такая же картина, как и в прошлый, недоброй памяти, раз, ну, разве что, караван был поменьше, а, следовательно, и расправа с караванщиками субъективно казалась менее кровавой. Но — только казалась.
Купцы, погонщики ослов, слуги — все были прямо таки утыканы стрелами — стреляли с небольшого холма, где имелись многочисленные следы лошадиных копыт. Судебный чиновник Инь Шаньзей с помощниками уже тщательно осматривали холм. Баурджин спешился и неслышно подошёл к ним:
— Что скажете?
— То же, что и в прошлый раз, — следователь обернулся и, поклонившись наместнику, попросил разрешения заниматься своим делом.
— Да-да, занимайтесь, — махнул рукой князь. — Только поясните мне, что конкретно вы собрались делать?
— Что и прежде — опросить людей на постоялых дворах и ямских станциях. Ну, и здесь кое-что есть.
Инь Шаньзей протянул князю пару маленьких медных кружочков:
— Монеты Южной империи, наши — несколько меньше.
— Южной империи? — Баурджин вскинул глаза. — Значит, что же — сунцы?
Следователь покачал головой:
— Такие деньги могут быть у любого. Даже у меня найдётся десяток-другой. Хотя... Вы уже осматривали убитых, господин?
Князь вздрогнул:
— Нет, а что?
— Тогда идёмте, я вам кое-что покажу.
Следом за чиновником Баурджин спустился с холма, подойдя к беспорядочно лежащим — как кого застала смерть — трупам. Остекленевшие глаза, запёкшиеся багровые пятна, скрюченные в агонии пальцы. И стрелы, стрелы, стрелы... Стрел не жалели. Как и людей.
— Что со стрелами? — на ходу спросил нойон.
Следователь улыбнулся:
— Именно это я и хочу показать. Смотрите!
Он взял у помощника уже оттёртую от крови стрелу и показал князю:
— Видите наконечник? Трёхгранный, с маленьким иероглифом — такие делают в мастерских Южной Сун. Опять-таки, само по себе — не улика, такие наконечники продают на вес на любом рынке, — Инь Шаньзей хитро прищурился. — А вот взгляните-ка на эту рану.
Опустившись на корточки перед трупом молодого парня — погонщика, судебный чиновник указал на его шею:
— Мы вытерли рану... Видите, небольшой такой четырёхгранник.
— Кончар? Копьё?
— Нет, господин — ни то, ни другое, — следователь покачал головой. — Судя по манере удара — это клевец, любимое оружие сунцев.
— Клевец, — тихо повторил Баурджин. — В соседней империи Цзинь его тоже любят.
— Цзинь, кажется, сейчас не до нас, — напомнил следователь.
Князь согласно кивнул:
