Срезая путь, Баурджин взял правее, выехав к ореховым зарослям, сразу за которыми начинался симпатичный альпийский лужок — зелёный, с ярко-жёлтыми цветками, тянувшимися широкими густыми полосами. Над головой, в светло-синем небе, жарило солнце, пахло горькой пряной травою и сладким клевером, упрямо вклинивавшимся меж жёлтого густоцветья. Громко и радостно пели птицы — князь различил соловьиную трель и нежные рулады жаворонка. Позади, в орешнике, застучал дятел. Впрочем, нет, не дятел! Стучали копыта!
Выдернув из седельного саадака лук, Баурджин поворотил коня, прикидывая возможный манёвр. Если врагов много — выстрелить первым, без всяких разговоров, затем метнуться к орешнику, запутать следы...
Слава богу, ничего подобного всё ж таки не пришлось делать — раздвигая кусты широкой грудью, на поляну вынеслась белая скаковая лошадь, верхом на которой сидела Сиань Цо! Увидев князя, девушка улыбнулась и стегнула коня плетью.
— Сиань! — Баурджин быстро поехал на встречу. — Ты как здесь?
— Не хочу говорить, что случайно. Специально искала вас, господин. Люди сказали — где.
— Искала меня? Зачем?
— Так... Как здесь красиво! Давайте привяжем коней, пройдёмся.
Нойон растянул губы в улыбке:
— С большим удовольствием.
Бросив лошадей у орешника, Баурджин и Сиань пошли лугом, по колено в траве. Было начало лета и яростное солнце ещё не успело иссушить всё живое, в воздухе ещё пахло весной. Впрочем, здесь, на горных кряжах, всегда было прохладнее, чем в долине.
— Здесь, неподалёку, родник. Пойдём, напьёмся.
— Надо бы напоить коней.
— Напоим, — девушка обернулась, протягивая князю руку. — Чуть позже.
Взявшись за руки, словно дети, они пошли — нет, побежали — к ручью, и Баурджин вдруг почувствовал себя таким счастливым, каким давно уже не ощущал. Дул лёгкий, пахнущий травами, ветерок, от неширокого прозрачного ручья, бегущего средь чёрных камней, веяло прохладой, светило яркое солнышко, и небо над головой было таким высоким и чистым, что невольно хотелось думать только о чём-нибудь хорошем, приятном.
— Жарко!
Скинув халат, Баурджин с удовольствием ополоснулся до пояса холодной водицей.
— Ого! — округлив глаза вдруг засмеялась Сиань. — Монгольский князь — и моется!
— Ага, — фыркая, захохотал нойон. — А раньше от меня пахло потом и падалью!
Нагнувшись, он зачерпнул ладонями воду и брызнул на девушку:
— А ну-ка, помойся и ты!
— Ай!
Сиань вскрикнула, захохотала, а князь, схватив её в охапку, привлёк к себе, поцеловал, развязывая на девушке пояс. Обнажил левое плечо, грудь — большую, волнующе трепещущую — поцеловал прямо в сосок...
Оп! Одежда полетела в траву... Рассыпались по плечам пышные волосы Сиань Цо, и обнажённая девушка, опускаясь на распростёртый в траве халат, с силой привлекла к себе князя.
— Я искала тебя для этого, — под влиянием нахлынувших чувств, Сиань Цо отбросила показную вежливость и перешла на «ты».
— Я понял...
В карих глазах девушки играли лукавые золотистые искры. Томно поднималась грудь. И жёлтые большие цветы качались над слившимися в любовной неге телами... А ещё сильно пахло клевером.
— А, так ты больше не носишь на шее тот перстень с «тигриным глазом»! — довольно прошептала Сиань. — Выкинул?
— Нет, не выкинул, — Баурджин не хотел врать, но всё же соврал. — Потерял.
— И не ищи! — негромко промолвила девушка. — Поверь, Турчинай — очень злой человек. Злой, завистливый и нечестный.
— Злой человек не станет кормить даром несчастных бедных детей.
— Если Турчинай так поступает — значит это зачем-то ей нужно. Поверь мне, она ничего не делает зря!
Нойон улыбнулся и мягко погладил Сиань по плечу:
— Давай не будем о ней, а?
— Давай, — улыбнулась та. — Кстати, ты первый про неё и начал!
— Я?! — изумился князь.
— Ты, ты, — девушка засмеялась и, усевшись на Баурджина, словно в седло, принялась вытворять с ним такое, от чего нойон очень скоро почувствовал поистине неземное блаженство. Ну, ещё бы — ведь Сиань Цо ещё совсем недавно была наложницей и знала толк в любви.
Даже небо стало, как будто, выше, и солнце сверкало в глазах, и прохладный, дующий с гор, ветер обдувал распалённые любовным жаром тела.
— Как мне хорошо с тобой, Сиань! — обнимая девушку, неистово шептал князь. — О, милая Сиань, ты поистине — жрица любви!
— Я знаю, милый... Обними меня крепче... Вот так... так... так...
Когда любовники, напоив коней, вернулись в лагерь, уже начинало смеркаться. Остатки солнца отражались в песках, окрашивая тёмно-синее небо золотистым багрянцем, и кривой жёлтый месяц повис над горными кряжами в окружении сверкающих звёзд.
— Ну наконец-то! — поднимаясь от разожжённого костра, посмотрел на князя подрядчик Дань Ли. — А мы уж хотели вас поискать.
— Делал замеры у дальнего кряжа, — присаживаясь к костру, пояснил Баурджин.
— Мы так и подумали. В следующий раз берите с собой людей для охраны. Хотя...
— Что — «хотя»?
— Все говорят, что разбойники никогда не нападают на дорожников.
Князь усмехнулся:
— Ну да — с них ведь нечего взять.
— А самих? — покачал головой Дань Ли. — Потом продать какому-нибудь работорговому каравану. В том же Турфане очень ценят сильных молодых рабов. Нет, я чувствую. Здесь что-то не так... Кстати, господин Бао, вас не так давно спрашивали.
— Спрашивали? Кто?
— Ваш больной товарищ, оставленный на попечении начальника яма. Похоже, он выздоровел, раз примчался сюда.
— Инь Шаньзей! — нойон обрадованно вскочил на ноги. — Так где же он?
— Кажется, у дальних повозок, где слуги.
Поблагодарив собеседника, Баурджин быстро зашагал на окраину лагеря. В наступившей темноте грозно урчали привязанные к повозкам собаки, однако никаких часовых, похоже, не выставлялось, да и вообще, дорожники вели себя довольно беспечно — жгли костры и никаких разбойников не боялись. По крайней мере, именно такое складывалось впечатление.
Иня Шаньзея нойон отыскал у дальней повозки — отойдя чуть в сторону от костра, он о чём-то разговаривал с Жэнем. Говорили тихо, но время от времени младший помощник следователя громко вскрикивал и широко разводил руками, точно рассказывал какую-нибудь байку.
— О! Нашёл себе нового слушателя! — донеслось от костра.
И тут же раздался взрыв смеха.
— Бедный новенький мастер!
— Интересно, о чём это они там говорят? — замедлив шаг, поинтересовался князь.
