Впрочем, у князя всё ж таки оставались некоторые сомнения, нет, не насчёт Фаня, насчёт власти. Был ведь ещё и некий Цзунь Сян, тоже не так давно провозглашённый властелином Си-Ся. А сейчас Ицзин-Ай становился очагом сепаратизма.
— Цзунь Сян не начнёт войну, — придя в себя, вдруг заявил секретарь. — Он слишком слаб и зависим.
Баурджин усмехнулся и погладил бородку:
— Я тоже так полагаю. Думаю, Чингисхан и Угедей окажут нам всяческую поддержку.
— О! Я тоже размышлял об этом! — истово воскликнул юноша. — При дворе Чингисхана есть человек, пользующийся большим уважением всей тангутской знати...
— Ты говоришь о Елюе Чуцае, Фань?
Секретарь удивлённо округлил глаза:
— Вы его знаете?
— Знаком. И, полагаю, он нам поможет.
— Да-да, конечно, поможет, ведь мы давно поддерживали с ним связь, и...
Баурджин еле сдержал смех: ну, конечно, Елюй Чуцай будет на стороне нового властелина — это ведь во многом его собственная идея, и идея Шиги-Кутуку. И тому, и другому Чингисхан верит, другое дело, что он может поручить принять решение своему наследнику — властелину центрального улуса. Если им станет — а, может, и стал уже? — Угедей — то никаких проблем не будет. А вот если Толуй или, скажем, Джучи... Ладно, подождём, посмотрим. А вообще, наверное, стоит направить Угедею небольшой, но боеспособный отряд. Так, на всякий случай.
— Хорошее оружие, — Баурджин с искренним восхищением разглядывал арбалет.
Маленький, изящный, словно дорогая игрушка.
— Здесь особая сталь, — охотно пояснил секретарь. — И довольно сложный механизм — видите эти колёсики, пружину?
Князь вдруг расхохотался:
— Да уж, не хуже, чем в браунинге!
— В чём, господин?
— Сунский? — игнорировав вопрос, Баурджин кивнул на арбалет.
Фань пожал плечами:
— Почему сунский — наш! В западной части города есть одна мастерская. О, оружейник Эрнай-чи великий мастер! И работу свою ценит, берёт недёшево... Осторожнее со стрелой, господин.
— Знаю, она отравлена.
— Яд уже разложился — он не очень стоек. Просто можете порезаться — остриё заточено с двух сторон, словно меч или кинжал. Ой! — Фань вдруг насторожился. — Слышите чей-то голос в приёмной? Кто-то пришёл. Я пойду, посмотрю?
— Давай, — разрешил нойон.
Он, конечно, хорошо понимал, что Фань исполняет — и всегда исполнял — роль некоего соглядатая в пользу местной знати, однако — лучше знакомый шпион, чем неизвестный. К тому же секретарь был юношей искренним и умным — и Баурджин рассчитывал со временем полностью перетянуть его на свою сторону.
— К вам господин Инь Шаньзей вместе с господином Жэнем, государь! — вернувшись, почтительно доложил Фань.
Ну да, следователь, в общем-то, и должен был явиться с докладом. Интересно, а Жэнь с ним каким боком? Надо бы убрать арбалет со стола — Жэнь вполне может споткнуться, свалиться, пораниться вот этой вот стрелой...
Войдя, посетители поклонились. Нет, на этот раз Жэнь Сужень никакого разгрома не учинил. Может быть — пока?
— Есть новости, князь! — дождавшись, когда Фань уйдёт, коротко доложил Инь Шаньзей.
— Говори!
— Ещё одно странное убийство. У реки, в камышах, найдёт труп юноши, судя по одежде — бродяги. Со спины срезана кожа.
— Что?! — возбуждённо воскликнул нойон. — Опять! Едем, посмотрим.
— Да, господин, — следователь поклонился. — Но вот ещё мой помощник хотел кое-что доложить.
— Доложишь по пути, Жэнь! Что ты так смотришь на арбалет?
— А можно взглянуть на него поближе, господин?
— Э, нет! Ещё поранишься. Впрочем, смотри из моих рук.
Ещё больше вылупив глаза, парень внимательно осмотрел оружие.
— Ну? — Баурджин нетерпеливо покусал губу. — Что-нибудь высмотрел?
— Интересная какая штука. И стрела тоже очень интересная. Такие стрелы только к подобному самострелу и подходят. Вот, в нашей деревне похожий случай был, нет, не с арбалетом, с плугом...
— Идём, идём, Жэнь, — князь набросил на плечи синий дорожный плащ. — По дороге расскажешь.
Намётом выехав из ворот дворца, небольшой отряд всадников сразу повернул к реке.
Убитый был молод и тощ. Спутанные, мокрые от воды волосы, бледная кожа. Со спины, как раз меж лопатками, аккуратно срезай кусок.
— А они не торопились, — негромко заметил нойон. — Ишь, какой квадратик вырезали. В прошлый раз было так же?
— В точности так, господин.
— И что скажете?
— Можно предположить, что меж лопатками у обоих был выколот какой-то рисунок или иероглиф — до таких вещей есть охотники-коллекционеры.
Баурджин задумчиво кивнул, не сводя глаз с трупа:
— Очень может быть, Инь. Есть у нас мастера-каллиграфы?
— Думаю, есть, — следователь почесал бородку. — Их всех должен знать некий господин Та Линь, владелец лавки писчих принадлежностей и бумаги. Очень увлекающийся человек! Я пошлю Жэня?
— Да, пусть пока просто поговорит с этим Та Линём и составит список коллекционеров. Дальше решим.
Отправив Жэня, князь вскочил на коня и, махнув рукой воинам, поскакал во дворец — на сегодня было намечено ещё немало важных дел.
Иероглифы, — на скаку рассуждал Баурджин, — да, можно предположить, что несчастные парни пострадали из-за своей любви к нательным росписям. Чёрт! Надо было сказать Иню, чтоб выяснил, было ли у убитых что-нибудь общее? Впрочем, Инь опытный следователь, выяснит всё и так, уж как-нибудь обойдётся и без ценных указаний начальства. Иероглифы... Сколь почтенно и изысканно великое искусство каллиграфии — и надо же, его так вот опошлить, поместить в коллекцию рисунки на человеческой коже! Прямо фашизм какой-то!
Да не просто поместить, а специально для этого пойти на убийство! Та Линь, Та Линь... Да, у него лавка, где можно иногда встретить неплохую каллиграфию и рисунки. Кажется, Турчинай как-то упоминала его. Да ведь он вхож в её круг! Забавный такой толстяк в алом халате. Кстати, похоже, этот Та Линь знал о том, кто скрывается под именем «Свежий ветер». Знал? Если знал, то...
Князь поднял коня на дыбы.
— Ты... и ты! — Баурджин ткнул пальцем в грудь подскочившим воинам. — Знаете, где писчебумажная лавка Та Линя?
— Да, господин наместник!
Наместник, ха-ха... пока ещё наместник.
— Догоните судебного секретаря Жэня! Ну, того смешного парня, что ездил сегодня со мной. Пусть не заходит ни в какую лавку, а срочно — срочно! — мчится ко мне.
Кивнув, воины взяли коней в рысь. Баурджин посмотрел им вслед и задумчиво повернул к дворцу.
