Перед следующей встречей с Гарри я не получил никакого предупреждения: ни лающих собак, ни криков на администратора. Когда я вышел его пригласить, он тихо сидел в зале ожидания, одетый в свободную толстовку с капюшоном. Когда Гарри сел на стул в моем кабинете, он положил мне на стол лист бумаги.
– Что это? – спросил я.
– Мой новый режим. Я пришел узнать ваше мнение о нем.
На бумаге были перечислены различные препараты, но среди них не было ни одного анаболического стероида.
– Значит, вы перестали принимать тестостерон?
– Да, я постепенно отказался от него. Мы с Таней хотим ребенка. Я пришел к вам за помощью.
– Ну, я не могу ничего прописать вам из этого, поскольку в основном это женские препараты для ЭКО. Для мужчин они не предназначены.
– Мне не нужно, чтобы вы мне их прописывали – я их найду и вколю самостоятельно. Я просто хочу узнать, что вы думаете об этом режиме и сможете ли вы направить меня на спермограмму.
У Гарри все было продумано: в результате его собственного исследования он решил в течение недели делать себе гормональные инъекции, чтобы стимулировать работу яичек. Затем он планировал начать прием лекарств, которые у женщин вызывают гиперовуляцию, а у мужчин могут способствовать выработке сперматозоидов. Анастрозол снова присутствовал в его режиме, но на этот раз он должен был предотвратить превращение естественного тестостерона в эстроген
[12]. Его сперматозоиды поначалу были бы очень ленивыми, но через месяц он планировал начать прием еще одного препарата в относительно низкой дозировке, чтобы способствовать ловкости и скорости новых сперматозоидов.
Я позвонил коллеге-эндокринологу, чтобы проконсультироваться с ним по поводу нового режима Гарри.
– Сработает ли это? – спросил я его.
– К сожалению, должно сработать, – ответил он. – Большинство бодибилдеров периодически принимают эти препараты, чтобы стимулировать работу яичек. Как только они получают нормальные результаты спермограммы, они возвращаются к стероидам.
Бодибилдинг можно назвать зависимостью: как от морального удовольствия, когда кровь притекает в мозг от натруженных мышц, так и от физической формы, которая постепенно улучшается. Пару десятилетий назад бодибилдинг считали современным неврозом – дисморфофобией, которая является результатом кризиса мужественности.
Для некоторых бодибилдеров в этом может быть доля правды, но Евгений Сандов и Арнольд Шварценеггер являются воплощением мечты, которая жила с тех пор, как люди начали восхищаться физической силой.
В большинстве греческих мифов сказано, что Геракл был рожден сильным, однако, согласно Ксенофонту, одному из учеников Платона, в юности героя был момент, когда ему нужно было сделать выбор между сильным телом и легкой жизнью. Как-то раз, идя по тропинке, Геракл встретил двух женщин, которые заставили его принять решение: пойти по легкому жизненному пути или по тернистому. Для преодоления тернистого пути понадобится много усилий, но они будут вознаграждены соразмерным почетом. Он мог быть сильным, но эта сила не снизошла бы как Божий дар и не являлась бы результатом приема лекарств, а была бы достигнута в ходе испытаний воли. Он выбрал сложный путь: «Поскольку в жизни все справедливо, боги ничего не дают человеку без труда и усилий».
Скальп: о рогах, страхе и славе
Взгляните на меня: я сед,
Но не от хилости и лет;
Не страх внезапный в ночь одну
До срока дал мне седину.
Лорд Байрон. Шильонский узник
[13]
Во время поездки в нью-йоркском метро я стал рассматривать прически пассажиров, которые заходили в вагон. Я увидел зачесанные назад блестящие золотистые волосы, упругие кудри, дреды, «ежики», челки и химические завивки; множество косичек и конских хвостов; длинные распущенные волосы, пучки и узлы. Я увидел людей с афро, маллетами и тонзурами. Мне встретились хохолки, сложные укладки, седые пряди и радужные окрашивания. Не обошлось без очагов стригущего лишая и алопеции.
Даже лысые головы были самыми разнообразными: одни были рябыми, как астероиды, другие – конопатыми, как скульптура из песчаника под кислотным дождем; третьи имели следы синяков, а четвертые блестели, как отполированное красное дерево. Среди лысин были морщинистые, гладкие и растрескавшиеся, как эрратические валуны. Я видел скальпы, покрытые псориазом, поврежденные солнцем и пораженные дерматитом. С рогами я никого не заметил.
Скальп характеризуется прекрасным притоком крови: широкие артерии поднимаются к нему с каждой стороны лица.
Кожа скальпа жесткая, и на нее приятно накладывать швы: в отделении экстренной помощи я часто сначала накладываю несколько тугих швов шелковой нитью, чтобы остановить кровотечение, а затем заканчиваю работу с помощью скоб или клея. «Суперклей» изобрели во время войны во Вьетнаме, чтобы можно было быстро «залатать» кровоточащие раны, например на голове. Язык и щеки заживают быстро благодаря большому притоку крови. Кожа скальпа – одна из самых толстых на теле: ее толщина составляет около миллиметра (толщина кожи варьируется от 0,05 мм на веках и за ухом до 1,5 мм на ладонях и стопах). У женщин кожа головы толще, чем у мужчин, а самой тонкой кожей головы обладают лысые пожилые мужчины. Все это разнообразие поверхности тела делает кожу самым большим и тяжелым органом, которому, как ни странно, часто уделяется мало внимания во время подготовки будущих врачей.
Когда скальп повреждается, кровь может начать бить фонтаном высотой в несколько сантиметров.
Обучение по каждому направлению предполагает рассмотрение «интересных случаев», которые должны способствовать накоплению профессионального опыта, однако студентам-дерматологам приходилось рассматривать особенно много: каждый день нас просили собираться вокруг полуобнаженных пациентов и изучать их кожу. Помню, как нас привели посмотреть на бородавки, которые распространились по всей пятке пациента. Однажды нас попросили перевязать волдыри на коже пациента с буллезным пемфигоидом (это аутоиммунное заболевание, чье название происходит от греческого слова, обозначающего пустулу). Мы также стали свидетелями битвы с чесоткой, которая закончилась выманиванием клещей из туннелей на коже напуганного студента.
Однажды утром мы вместе с пятью другими студентами пришли в кабинет, где на краю кушетки сидела женщина средних лет в радужном кардигане и цыганской юбке. Ее светлые волосы были зачесаны вперед, чтобы прикрыть лоб. «Я хочу, чтобы вы все на это посмотрели», – сказал наш наставник и попросил пациентку поднять челку. Как минимум у двоих из нас перехватило дыхание: в центре ее лба, прямо на линии роста волос, был рог. Он был около пяти сантиметров длиной, коричневый и загибался на конце, как стебель хеллоуинской тыквы.
