Технология продвинулась вперед: в настоящее время аппараты УЗИ показывают ребенка в трех измерениях. В интернете есть множество таких изображений; обычно сонограмму сопоставляют с фотографией того же младенца через несколько часов после появления на свет. Матери приносят сонограммы ко мне в клинику: астероидные контуры выделяются на черном беззвездном фоне, напоминая снимки из открытого космоса. Однако, если присмотреться внимательнее, можно увидеть самые что ни на есть человеческие очертания, которые предстают нашему взору не из глубин Солнечной системы, а из будущего.
Быть может, именно возможность заглянуть в будущее делает эти снимки настолько чарующими? Или секрет их привлекательности в том, что бо́льшую часть истории человечества происходящие во время беременности метаморфозы были скрыты? Есть в этих изображениях нечто трансгрессивное и даже сверхъестественное. Ультразвуковые волны дают молчаливые обещания о том, что нас ждет.
Как молодого акушера-гинеколога меня часто просили помочь в различных пренатальных клиниках: за утро я осматривал около дюжины женщин на разных сроках беременности. Где-то за занавеской стоял аппарат УЗИ, но он не предназначался для повседневного применения: традиционных методов было вполне достаточно, чтобы определить, хорошо ли протекает беременность. Порядок осмотра был стандартным во всем мире и настолько шаблонным, что каждая женщина приходила на прием со списком действий в виде таблицы. На вертикальной оси стояла дата приема, а на горизонтальных были перечислены врачебные действия, которые необходимо было отмечать галочками. Чтобы совершить полный пренатальный осмотр, было достаточно просто двигаться по списку.
Вследствие увеличенного объема крови давление у беременных часто повышается. Пульс может участиться, а это грозит проблемами. Почки также находятся в опасности, и я всегда просил пациенток сдать мочу на анализ, чтобы удостовериться в отсутствии в моче крови или белка. Я делал забор крови у каждой женщины, чтобы проверить, справляются ли эритроциты и гемоглобин с новыми задачами: у большинства беременных кровь становится хуже в связи с разбавлением из-за увеличения объема. Еще я спрашивал, беспокоят ли их типичные для беременных проблемы: тошнота, боль в спине, изжога и ломота в тазовых костях.
У беременных женщин увеличен объем крови, и их сердце бьется за двоих (иногда за троих, если она ждет двойню).
Все эти действия должны были определить, насколько большую нагрузку беременность оказывает на организм. Завершив осмотр пациентки, я проверял, как плод (или плоды) растет и меняется в матке. Зернышко жизни, которое, подобно волшебному фрукту, начинает прорастать, является самым обыденным из чудес. Но это действительно чудо. Я понимал, насколько мне повезло наблюдать за ним.
Сначала нужно было определить, как ребенок лежит в матке: я пытался прощупать твердую круглую головку, изгиб позвоночника и маленький, мягкий, подвижный крестец. Чем больше срок беременности, тем важнее предлежание; в случае тазового предлежания акушеры должны были решить, нужно ли прибегнуть к кесареву сечению или дать женщине родить естественным путем. Затем я измерял «рост» матки – обыкновенной рулеткой. Начиная с середины беременности, вне зависимости от веса женщины или ее этнической принадлежности, расстояние в сантиметрах от лобковой кости до верхней стенки матки практически полностью совпадает с числом недель беременности. Даже в последние недели беременности, когда голова ребенка углубляется в таз перед родами, можно заметить соответствующее этому сокращение «высоты дна матки».
В прекрасной книге о собственной беременности под названием «Ожидание» Читра Рамасуоми пишет о том, как успокаивала ее эта часть пренатального осмотра: «Как же успокаивало меня это старое доброе давление над лобковой костью, которое заставляло меня вытянуться, словно отрез ткани. Беременность была кропотливой работой, четкой, как рисунок на платье, и длина моей матки вплоть до сантиметра должна была совпадать с числом недель моей беременности».
Измерительная рулетка следует по linea nigra – «темной полоске» на животе беременной женщины, которая появляется под воздействием гормонов и проходит от лобка до пупка. «Она делила мой живот пополам, как кольцо вокруг планеты или кварцевая полоса на гальке, – пишет Рамасуоми. – Это свидетельство волнений, происходящих внутри. Каких-то таинственных древних перемен».
Результаты заключительного этапа пренатального осмотра – прослушивания сердцебиения плода – нужно было заносить в строку таблицы под соответствующим заголовком. Эти причудливые зачаровывающие звуки, как и ультразвуковые изображения, кажутся приветом из будущего: быстрые и чистые удары сердца плода раздаются среди величавого баса ударов сердца матери.
После раннего начала полового созревания у Билли Бакстер я не видел ее до тех пор, пока ей не исполнилось 13. В этом возрасте ее развитие уже закончилось, в то время как у некоторых мальчиков оно едва началось. Ее привела ко мне Эми.
– Билли беременна, – сказала она, как только они сели, и ее лицо вспыхнуло от ярости. – Я не знаю, как это произошло, и она совершенно точно не собирается об этом рассказывать.
Билли сгорбилась на стуле у моего стола; ее лицо скрывал капюшон, руки были скрещены на груди, а взгляд устремлен в пол.
– Не имеет значения, кто отец, – сказала Билли. – Я с ним больше не встречаюсь. Вы не заставите меня избавиться от ребенка.
– Кто будет ухаживать за ним? – сказала Эми сначала умоляющим, а потом угрожающим тоном. – Ты не можешь бросить школу в 14. Господи, Билли! – Эми обвела глазами кабинет и добавила: – Я не могу стать бабушкой! Не сейчас!
Билли только сильнее сжала руки на груди. Она сказала, что ее бывшему парню было 14. Она хотела заняться с ним сексом, а теперь намеревалась родить ребенка.
Есть консультанты, которые оказывают поддержку девушкам, забеременевшим в подростковом возрасте или нуждающимся в совете по поводу контрацепции. Я позвонил одному из них и договорился о приеме для Билли на следующий день. Я написал время и место на листе бумаги и подал его Билли вместе с рецептом на пищевую добавку с фолиевой кислотой.
– Если ты уверена, что хочешь сохранить беременность, принимай по одной таблетке ежедневно, – сказал я. – Они полезны для ребенка.
Она вздохнула, взяла листок и запихала его в карман.
На следующий день мне позвонил консультант и сказал, что Билли так и не появилась. Я оставил ей сообщение на автоответчике и на случай, если вдруг ей захочется поговорить с врачом-женщиной, назвал время, когда она сможет подойти к одной из моих коллег. Однако Билли снова не пришла.
Медсестры и акушерки должны были объединиться с учителями Билли и начать готовить ее к тому, что значит быть глубоко беременной в 13 и заботиться о ребенке в 14.
Я поговорил с Саймоном и Эми: они были страшно сердиты на Билли и считали, что ее решение оставить ребенка связано с упрямством, а не с искренним желанием стать матерью. В целом беременность протекала хорошо: ее слегка тошнило и часто клонило в сон, но девочка все еще могла посещать школу. Родители были уверены, что Билли принимает фолиевую кислоту, которую я прописал. Срок был слишком маленьким, чтобы обращаться к акушерке, но у нас был свой план: ходить на консультации для матерей-подростков в течение беременности и первых двух лет материнства. Это называлось «Партнерство семейной медсестры»; идея возникла в США в начале 1980-х годов, а затем перекочевала в Шотландию. Дополнительное финансирование выделялось на то, чтобы медсестры и акушерки проводили больше времени с молодыми беременными женщинами и оказывали им поддержку. Результатом этой программы были более легкие беременности, лучшее развитие речи у детей, увеличение числа матерей, получивших образование, сокращение числа повторных беременностей и значительное повышение интереса к детям среди отцов.
