Прочитав «Разум и материю», я решил разобрать один отрывок. Одиссей говорит Демодоку:
Иль Аполлоном самим, иль Музой обучен ты пенью.
Больно уж верно поешь ты про все, что постигло ахейцев,
Что они сделали, сколько трудились и сколько страдали,
Словно иль сам ты все это видел, иль от видевших слышал
[46].
«Музы» были дочерями Зевса и Мнемозины. Согласно ранним источникам, Муз было три: Опытность, Песнь и Память
[47]. «Музей» был их дворцом, а их работа состояла в том, чтобы вдохновлять, насылая воспоминания с Божественной искрой творчества.
Память позволяет нам путешествовать во времени и пространстве, пришвартовывает нас к настоящему, освобождает от определенного момента, позволяет вернуться в прошлое и вообразить себе будущее. Потеря памяти, наоборот, социально изолирует человека и дезориентирует его. Потерять память – значит пережить изменения в природе собственного «я». В мозге человека есть 100 млрд клеток, в каждой из которых в среднем по 5000 синапсов: 500 трлн потенциальных связей, которые образуют воспоминания. Понадобилось много времени, чтобы изучить размах всех этих нейронных сетей: нейронные ветви («дендриты») располагаются так близко друг к другу, что в ранние микроскопы было невозможно разглядеть связи одной клетки – примерно как четко увидеть дерево, окруженное зарослями колючих растений, ночью в дождевом лесу. В конце XIX века итальянец Камилло Гольджи разработал технологию, позднее усовершенствованную испанцем Сантьяго Рамон-и-Кахалем, которая позволяла помечать цветом лишь несколько нейронов в тонком кусочке мозговой ткани. Это будто бы дало возможность найти несколько деревьев в темном дождевом лесу и осветить их. На своих удивительно изысканных рисунках Рамон-и-Кахаль запечатлел поразительную сложность мозговых сетей запоминания.
Нейробиологи говорят о нескольких путях создания новых воспоминаний. Впечатления за миллисекунды передаются в мозг от органов чувств, а затем просеиваются через сито семантической памяти, которая определяет их смысл. Именно благодаря семантической памяти, накопленной за годы жизни, звук воспринимается как слово, а световые рисунки становятся узнаваемыми изображениями.
Сети внутри мозга постоянно меняются, поскольку одни связи («синапсы») укрепляются, в то время как другие ослабевают. Этот процесс носит название «синаптическая пластичность». В результате пластичности структуры вокруг синапсов меняются. Воспоминания поддерживаются частично благодаря долгосрочным изменениям в каналах кальция и натрия в мембране каждого нейрона.
Наш мозг не воспринимает мир пассивно: он ежесекундно «вяжет» картину мира, вплетая запомнившиеся впечатления из прошлого.
Есть несколько четких типов памяти. Вероятно, существует нейронная сеть, предназначенная специально для «рабочей памяти»: расходящиеся петли нейронной активности в коре, которые могут хранить информацию всего несколько минут. Тонкий механизм этого неясен, как неясно и то, почему он так легко сбивается. Если вы увидите, как автомобиль, виновный в аварии, уезжает с места происшествия, то вы можете не запомнить его цвет и госномер, однако вы никогда не забываете цвет и номер своей машины.
Воспоминания о том, что вы делали во время значимых событий, например трагедии 11 сентября или убийства Кеннеди, называются «вспыхивающей памятью». Запечатленные в памяти определенные происшествия из прошлого нейропсихологи называют «эпизодическими воспоминаниями»: это четкие «фотографические» моменты из нашей жизни. Хотя эпизодические воспоминания тоже мало изучены, известно, что гиппокамп (извилина в основании каждой височной доли) играет главную роль в их формировании, а также что сон необходим для их закрепления. Гиппокампу нужно много кислорода: он необычайно активен. Дети, пережившие кислородное голодание, имеют меньше нейронов гиппокампа и, следовательно, меньше воспоминаний. Один из самых известных пациентов в нейропсихологии по имени Генри Молисон в 1953 году пережил операцию на обоих гиппокампах в попытке устранить эпилепсию. После хирургического вмешательства количество припадков сократилось, однако у Молисона перестали формироваться воспоминания.
Помимо коры и гиппокампа, в образовании воспоминаний участвуют и другие части мозга. Базальные ганглии, лежащие в глубине полушарий головного мозга, знают, как преобразовывать новые сложные движения в привычные бессознательные действия. Время каждого движения «запоминается» в другом месте – в сетях мозжечка, который координирует такие сложные действия, как речь или подача в теннисе. Люди с повреждениями мозжечка имеют трудности с рабочей памятью, следовательно, эта часть мозга необходима для координации слов и изображений, а не только мышц. Клетки, выполняющие эти функции, – одни из самых «ветвистых» нейронов.
Амнезия Генри Молисона была внезапной и пугающей: со дня операции он уже не мог запоминать ничего нового. Единственной похожей патологией в обычной медицинской практике является психоз Корсакова, с которым я сталкивался лишь однажды за 20 лет работы. При синдроме Корсакова разрушительный алкоголизм в сочетании с нехваткой некоторых витаминов наносит мозгу непоправимый вред. Такая разновидность потери памяти поразила Джимми Г. в эссе Оливера Сакса «Потерянный моряк». В эссе мужчина с синдромом Корсакова теряется во времени, в то время как жизнь бурлит вокруг него. Джимми Г. попадает в больницу Сакса вместе с запиской, в которой говорится: «Беспомощный, ничего не помнящий, смущенный и потерянный». Однако Сакс выясняет, что личность его не пострадала и что его мозг способен на все, кроме создания новых воспоминаний.
Чтобы сформировать общее представление о различных путях забывания, полезно взглянуть на указатель учебника по психиатрии. В разделе «деменция» вы найдете: «алкоголик», «Альцгеймер», «цереброваскулярный», «болезнь Крейтцфельдта – Якоба», «депрессивный», «Тельца Леви», «болезнь Паркинсона» и «психотический». Половина случаев деменции, с которыми я сталкиваюсь, являются «цереброваскулярными»: по мере старения сосуды человека сужаются из-за изменений их стенок, что приводит к медлительности и забывчивости мозга. Иногда я имею дело с деменцией, спровоцированной болезнью Паркинсона. Это заболевание начинается с того, что человеку сложно совершить то или иное движение, и прогрессирует до тех пор, пока он не теряет способности думать, а затем и вспоминать. Однако у многих моих пациентов причина проблем с памятью не определяется; в таких случаях психиатры обычно ставят диагноз «болезнь альцгеймеровского типа». В ходе посмертного анатомирования мозга людей, которые были больны этой разновидностью деменции, выяснилось, что центры памяти забиты двумя необычными белками. Первый тип, бета-амилоиды, образует бляшки между нейронами; второй, тау-белок, встречается в форме клубков внутри клеток.
