— Но, — Темпл порылась в памяти, припоминая хвастливую статистику пресс-релиза, — “Мои первые похороны” переиздавались четрынадцать раз и почти достигли списка бестселлеров “Нью-Йорк Таймс”. А следующая книга продавалась и того лучше!
Мэвис скромно вздохнула:
— Мистер Ройял постоянно напоминал мне о том, как мне повезло, что моя первая книга попала в руки “Пенниройял Пресс”. Над ней было ужасно много труда, он возвращал мне ее на доработку четыре раза, и кое-какие части я исправила сама. Я же дилетант… была… Я всем обязана мистеру Ройялу, Темпл… была обязана.
Ее лицо исказила боль — может быть, от жалости к умершему, но, скореее, от внезапного спазма, вызванного личной утратой.
Темпл взглянула на бокал легкого белого вина, стоящий перед ней — профессиональный выбор пиарщиков для деловых бесед с клиентами во время вечеринок — и краем глаза поймала официантку в коротенькой юбке:
— Джин-тоник, пожалуйста. И еще один “Роб Рой”.
— О, нет, что вы… — слабо запротестовала Мэвис.
Ее лицо отекло, вначале от жары, потом от непривычной дозы алкоголя. Она напоминала усталую домохозяйку, которую вынудили присматривать за футбольной командой старшеклассников. Темпл ощутила приступ вины, который немедленно утопила в хорошем глотке джина. Джин принесли мгновенно: это же Вегас, протрезвляться будете дома.
— Мне будет его не хватать, — горько сказала Мэвис. — Я привыкла, что он всегда говорил мне, что нужно делать. Он брал на себя такой груз… Конечно, они говорят, что найдут мне другого редактора, но…
Ее пальцы сжались добела в приступе страха. Темпл даже почудился уголок носового платка, выглядывающего из кулачка: Мэвис Дэвис была так старомодна и так наивна… Только ее оголенные нервы и безнадежное отсутствие внимательного слушателя не были приметой старого доброго времени.
— Расскажите мне что-нибудь, Мэвис… я могу вас так называть?
— Да! — ответила та с трогательной горячностью. — Я и правда осталась теперь совсем одна. Я не думаю, что они… знают, сколько мистер Ройял для меня сделал.
— И что он сделал с тобой, — беззвучно произнесла Темпл в свой джин. — Мэвис, вот эта первая книга… вы ее написали полностью самостоятельно?
Мэвис кивнула.
— У вас был литературный агент?
Мэвис помотала головой.
— А сейчас есть?
Кивок:
— Мистер Ройял сказал, что мне обязательно нужен свой агент, после того, как вышла третья книга. И порекомендовал мне агента, которого знал много лет.
— Но ваш заработок не достигал десяти тысяч вплоть до выхода седьмой книги?
— Ну, да… а что?
— Так что делал агент, кроме получения процента от ваших денег?
— Он занимался всеми этими деловыми вопросами, в которых я ничего не понимаю.
— Вы имеете в виду продажи за рубеж, фильмы и все такое?
— Нет, этим всем занимался “Пенниройял Пресс”. Мне повезло, что издательство забрало большую часть моих авторских прав — это заставило их прилагать больше усилий к продажам. Так мне агент сказал.
Теперь Темпл, в свою очередь, добела стиснула пальцы на ножке бокала. Она разбиралась в книжном бизнесе не слишком хорошо, но достаточно для того, чтоб понять: Честер Ройял бесстыдно обкрадывал Мэвис Дэвис. Вот вопрос: была ли Мэвис Дэвис, королева романов про медсестер-маньячек, на самом деле столь наивна — даже теперь — чтобы этого не замечать?
От ответа на этот вопрос зависел мотив убийства.
Глава 9
Из рук в руки
— Я видел тебя в баре “Хилтона”. Некоторые, я смотрю, развлекаются вовсю.
— Кому, как не тебе, об этом знать, Кроуфорд.
Темпл обрушила свою тяжелую сумку на стол. Приятная особенность работы после пяти заключалась в том, что пиар-офис ААК к этому времени совершенно пустел, и никто не мог слышать обвинение Бьюкенена в том, что она пьянствует в рабочее время. Хотя именно рекламщики и пиарщики изобрели себе ланч, состоящий из трех мартини.
Обычные записки о звонках и текущих ЧП усеивали стол, точно хлопья гигантской перхоти. Прежде всего ей необходимо было скинуть с плеч один груз: черный кот, предприимчивый негодяй, вернулся в офис самостоятельно — похоже, исключительно для того, чтобы тщательно вылизаться. С извинениями — к нему, а не к Бьюкенену — Темпл сгребла кота и понесла в кладовку, надеясь, что Бьюкенен, пока ее не будет, утратит к ней интерес и уйдет. Так и получилось. Темпл вернулась к своему столу, опустилась в кресло и начала рыться в записках. Но скоро подняла очки на лоб и закрыла лицо руками: глаза отказывались разбирать буквы. Это был адский день. Забудь про записки на сегодня. Просто засунь кота в переноску и отправляйся домой. Дом, милый дом!..
— Я извиняюсь, — произнес с нажимом женский голос у входа в офис.
Темпл стряхнула с себя позу безнадежной усталости и обернулась к посетителю. То есть, к посетителям. Множественное число. На пороге стоял еще и мужчина — знойный красавец. Женщина была миниатюрной блондинкой и выглядела так, точно под бизнесом понимала исключительно дрезденские бомбардировки.
“Что мне предстоит на этот раз?” — подумала Темпл.
Женщина промаршировала к ее столу:
— Мы увидели это в вечернем выпуске!
— Историю кота?
Мужчина тоже подошел:
— История — вранье. Мы знаем этого кота. Он не бродячий.
— Не бродячий? Вы имеете в виду… это ваш кот? — Даже сама Темпл услышала визгливую нотку в собственном голосе.
Но парочка была слишком увлечена молчаливым переглядыванием, чтобы заметить короткую утрату ею самоконтроля.
— Не совсем наш, — признала блондинка.
— Это бизнес-кот, — добавил мужчина.
Темпл молча смотрела на них.
Мужчина выдал роскошную улыбку в сто пятьдесят ватт:
— Наш бизнес — это, типа, “Хрустальный феникс”. Отель и казино на Стрипе. Луи болтался там постоянно с тех пор, как мы открылись. Я не знаю, откуда он там взялся, но…
— Луи? — перебила Темпл.
— Черныш Луи, — уточнила блондинка. — Кот.
— А вы кто? — спросила Темпл.
Мужчина протянул загорелую руку:
— Ники Фонтана. Это моя жена Вэн фон Райн. Она управляет “Хрустальным фениксом”. А я — его владелец.
— А Луи — бизнес-кот, — твердо добавила женщина. — Когда мы увидели его фото, мы сразу решили забрать его домой.
— Домой, — Темпл не знала, почему ее мысли вдруг начали скакать как сумасшедшие. Похоже, она подыскивала какое-то правдоподобное объяснение тому, что не может вернуть кота. Например, что она отправила его в тюрьму, или что его забрал на съемки голливудский дрессировщик, или… — Он в кладовой. Я сейчас его принесу.
