Глаза привыкли к темноте, и Темпл отбросила последнюю дурацкую мысль. Е.П.О’Рурк был тощий и высушенный пустынным солнцем, точно кусок копченого мяса, копна белоснежных волос и такие же брови составляли удивительный контраст с загорелой бронзовой кожей. И ему было лет шестьдесят пять.
— Давай проходи, — сказал он, поворачиваясь к ней спиной.
Темпл последовала за ним. Как и большинство домов в пустыне, этот представлял собой череду узких коридоров, сворачивающих под прямым углом, и маленьких темных комнаток, похожих на обувные коробки. Через пять шагов она уже не знала, в какой стороне входная дверь, которую О’Рурк захлопнул, прежде чем провести гостью в дом.
Воздух внутри был теплый и промозглый. Темпл слышала гудение старомодной водяной системы кондиционирования — на диво исправной, но очень уж сырой.
О’Рурк привел ее в комнатку, почти полностью занятую огромным письменным столом. Поверхность стола была пуста, если не считать черного бильярдного шара в углублении для ручек и оливково-зеленой пепельницы со следами старого пепла. Окурков не было. Хозяин скользнул в потрепанное офисное кресло позади стола и жестом указал на стул.
— Зачем притопала?
— Я нашла ваш адрес в телефонной книге…
— В смысле, какие проблемы?
— Сначала я должна убедиться в вашей квалификации.
Он пожал плечами. На нем была полиэстровая майка персикового цвета с короткими рукавами и, вроде бы, джинсы. На ногах — теннисные туфли. По крайней мере, никто не услышит, когда он будет красться, если только суставы не выдадут его хрустом. Свет просачивался в комнату сквозь пыльные жалюзи единственного узкого и высокого окна. Волосы О’Рурка казались нереально белыми в луче, а глаза поблескивали ярко-голубым.
— Я служил в торговом флоте, но это было еще до твоего рождения. Болтаюсь тут довольно давно. В бизнесе в Лас-Вегасе девятнадцать лет. До этого работал на Бринка
[61]. Ну, а потом здесь — примерно так. Короче, что у тебя за проблема, пупсик?
“Пупсик!” — Темпл вздрогнула:
— Надеюсь, вы не родственник Честеру Ройялу.
— Ты про жмурика из Конференц-центра? Что за дела? Я не связываюсь с убойными случаями.
— Не волнуйтесь, речь идет о кошках.
— О кошках?! — он произнес это так, точно она говорила об инопланетных существах.
— Домашних кошках. Два кота пропали. Сколько вы берете в час?
— Домашние кошки пропадают по всему миру. Никто не нанимает детективов их искать. Пятьдесят баксов, плюс расходы.
— Не будет никаких расходов. Нужно просто…заслать бабло.
— Заслать бабло, детка? Где ты нахваталась таких выражений?
— По телевизору.
— У меня его нету. Там ничего хорошего не показывали после Сида Цезаря
[62].
— Меня тогда еще на свете не было, — отрезала она. — Подпишем договор?
— Ты шутишь? — он пригладил лохматую бровь указательным пальцем, точно так же, как другие мужины приглаживают усы. Темпл могла бы поклясться, что он в этот момент выглядел, как шкодливый мальчишка. — Мое слово — вот мой договор.
— Вы шутите? — она поднялась, чтобы уйти.
— Слушай. Лицензию же не получишь, пока полиция не даст добро.
— А у вас есть лицензия?
Он ткнул пальцем в стену позади нее, где дешевый черный багет обрамлял искомый документ. Темпл поднялась, достала очки и долго внимательно изучала в тусклом свете затейливую вязь.
— Я не знаю, мистер О’Рурк, — наконец, сказала она, возвращаясь на место. — Тут замешаны деньги.
— Восьмой шар, — сказал он.
— Что?..
Он указал на блестящий черный шар на своем столе.
— Восьмерка. Так все меня зовут.
— Но ведь, кажется, этот шар считается несчастливым?
— Только если ты вляпаешься в него слишком рано. Если же он остался на столе один, как положено, в конце партии, это удача для выигрывшего. Я обычно кончаю последним — без разницы, каким делом я занимаюсь, — сказал он с особым ударением, подчеркнув одновременно и жесткость фразы, и некоторую ее непристойность.
Темпл рассмеялась от неожиданности. Она, конечно, могла бы дать голову на отсечение, что Восьмерка О’Рурк не тот, с кем хотелось бы связываться в драке в баре, особенно если в руке у него горлышко от бутылки, но вот что касается прочих его способностей… Впрочем, их она проверять не собиралась.
— Сколько денег? — спросил он решительно. — И кто замешан?
— Это выкуп.
— Киднэппинг? — он присвистнул сквозь зубы, такие белые и ровные, что они просто обязаны были быть фальшивыми. — Обычно я не посылаю клиентов… к копам, но, даже если это всего лишь кошки…
— Выкуп составляет пять тысяч долларов. Маловато для киднэппинга, по-моему.
— Для кошек — в самый раз, — признал он. — Ты хочешь, чтобы я проследил за похитителем, когда он заберет бабки?
— Я хочу, чтобы вы положили деньги, а я проследила за похитителем.
— Забудь, детка. Слежка — трудное дело. Ты можешь принести бабло, убедиться, что все окей, и доверить все остальное мне. А то зачем было рыться в телефонном справочнике, а?
— Ну, если вы считаете, что так будет лучше… Мы можем встретиться до… э-э-э… засылки бабла, и я отдам вам выкуп.
— И мои денежки не забудь. Тогда же. Блин, — воскликнул он, потому что она замялась. — Если у тебя даже не хватит пороху убедиться, что я заслал бабло по назначению, как ты собираешься следить за киднэппером?
— Я надеялась, что это будет человек, которого я знаю.
— Мало ли на что ты надеялась.
— Сколько я вам должна?
Глаза Восьмерки О’Рурка пробежались по циферблату больших круглых школьных часов на стене:
— Мы тут проболтали полчаса, прикинем еще пару часов до и после засылки бабла. Сто пятьдесят ровным счетом, если твой урка не сбежит в Спектр Маунтинс — тогда мне придется чапать за ним.
— Это будет она, — сказала Темпл.
— Какая разница. Слежка за любым полом одинаковая.
— Еще одно. Вы можете что-нибудь сделать, чтобы обеспечить безопасность и возвращение котов?
— Неа, — Восьмерка О’Рурк встал и протянул ей на прощанье жесткую сухую ладонь. — Ни фига не могу.
Глава 15
Охотник
[63] на тропе
