— Темпл! Что случилось? Я занимаюсь своими волосами.
— Господи, я думала, вас скальпировали, — Темпл перепрыгнула через порог и захлопнула дверь за собой.
— В здании кто-то есть. Или был. Кондиционер у меня в квартире выключен, французская дверь открыта, и кот исчез.
Электра сняла с шеи полотенце для рук, размышляя вслух:
— Сантехник уже ушел домой. К сожалению, и этого милого Мэтта Девайна тоже нет.
— Его нет?.. — Темпл сразу и не сообразила, что в образе дамы в отчаянном положении могли быть свои плюсы.
— У него ночная смена, — вздохнула Электра. — Придется нам побыть освобожденными от векового рабства женщинами и все сделать самим. Я возьму фонарь. Мы не должны позволять негодяю увидеть больше, чем нужно. Если он еще там.
Темпл кивнула, и Электра скрылась в кухне. Темпл никогда не доводилось обследовать внутренность хозяйских апартаментов, но она успела заметить странный зеленый хрустальный шар на могучем бронзовом треножнике, стоящий в гостиной на светлом напольном телевизоре-тумбе из пятидесятых годов. Какая-то тень метнулась прочь, когда она вытянула шею, чтобы заглянуть в полуосвещенную комнату — возможно, просто фантом, порожденный игрой ее расстроенных нервов.
— Вот это пойдет, — Электра появилась из кухни, размахивая старомодным металлическим фонариком, который напомнил Темпл древнюю рекламу батареек “Эвридэй”. Она очень надеялась, что черный кот, ее приятель, ее пропавший приятель, имеет в запасе девять жизней, как у кота из рекламы “Эвридэй”.
Они спустились вниз, стараясь не шуметь. Лифт, впрочем, соблюдать тишину не старался. Темпл оставила свою дверь незапертой, так что они немедленно проникли внутрь, хорошо смазанные петли даже не скрипнули. Электра включила свой фонарик, щелчок прозвучал в тишине, как взведенный курок револьвера. Желтоватый круг света лег на паркет.
Электра и Темпл двинулись по желтой паркетной дороге к французской двери.
— О!.. — Цветок гардении, росший на балконе, валялся корнями вверх, его терракотовый горшок был разбит. Никаких разрушений, помимо этого, на балконе не замечалось, и сам балкон был пуст.
— Проверьте в комнатах, — распорядилась Электра. — Я буду держать фонарь подальше от себя, видите? На случай, если они вооружены. Если они выстрелят на свет, то не попадут ни во что живое.
— Кроме меня, — проворчала Темпл, отшатываясь от света фонаря за спину Электры.
В комнатах никого не было найдено, даже после того, как Темпл решилась зажечь верхний свет, и они с Элекрой осмотрели все углы и душевую кабину.
— Я проверю шкафы, — быстро сказала Темпл, предвосхищая движение фонаря Электры в сторону постера с Фокусником Максом. Она взяла у нее фонарь и направила его на вешалки и крючки.
— У вас много обуви, — заметила Электра.
— По-моему, еще недостаточно. И Луи здесь тоже нет. Электра, он пропал!
— Ну-ну, — Электра Ларк была не из тех, кто верит в фальшивые утешения.
Темпл посмотрела на часы. Всего только десять двадцать семь. Вряд ли стоило звонить в полицию насчет открытой двери — они скажут, что она сама забыла ее запереть — или выключенного кондиционера, который она, конечно же, тоже, по их мнению, выключила сама. Тем более, по поводу пропавшего кота, который ей, строго говоря, вообще не принадлежал.
Некоторые из ее вещей пребывали в необычном беспорядке, но, возможно, это пропавший Луи строил себе гнездо. Кто мог поручиться, что не ветер распахнул плохо закрытую дверь, позволив бродячему коту воспользоваться случаем и удрать?
— Что за дерь… дурацкий день! — Темпл заперла несчастную французскую дверь.
— Вы сможете уснуть, дорогая? Я имею в виду, в одиночестве.
— Как-нибудь справлюсь, — ответила Темпл невежливо. — Хотя я сегодня отклонила одно предложение, которое в свете последних событий делается все более привлекательным.
— Я оставлю вам фонарик. И попрошу мистера Марино проверить утром ваш термостат и дверь. Полагаю, мы сможем вам позвонить в Конференц-центр, если что?
— Только после одиннадцати, — ответила Темпл. — С утра я буду бегать по делам.
По сравнению с сегодняшней беспокойной ночью, рандеву с котнэппером начинало выглядеть как ответ на молитву девственницы.
Глава 16
Предельное самопожертвование
“Это лучшее, самое лучшее, что я когда-либо делал; это лучший, самый лучший покой, который я когда-либо обрету”. Разумеется, я цитирую бессмертного Динькинса
[65]. Вообще-то, это чепуха. На самом деле, я могу сказать с уверенностью одно: это самая крупная игра в моей карьере.
Нет, позвольте мне быть честным до конца. Это самая крупная игра всей моей жизни. Возможно, я должен был сказать — моих жизней, но я не уверен, сколько их там еще осталось, потому что никогда не заморачивался подсчетами.
Однако, я могу считать дни и часы. Там, где я сейчас нахожусь, солнца не бывает, но люди служат ориентиром, приходя и уходя в начале и конце восьмичасовой смены круглые сутки — как они всегда делают в отелях, казино и тюрьмах. Это не отель и не казино, однако кое-кто может проиграть свою жизнь здесь в течение нескольких коротких часов.
Сейчас темно, что было бы приятно, если бы не постоянные вопли этих горластых лузеров в соседнем блоке клеток. Толпа идиотов. Никогда не любил собак.
Да, вы правильно догадались. Полуночник Луи в тюрьме. Мало того — моя клетка находится в ряду смертников. Конечно, на ней этого не написано, но я не вчера родился. У меня еще есть немного времени, чтобы предаваться медитации и вспоминать прошедшую жизнь или жизни, и все грехи, как совершенные, так и упущенные. Я был за отелем “Сирокко”, когда Джино Скарлетти получил его — не отель, а место в земле на шесть футов вглубь. Однако копы не услышали от меня ни звука; я пока еще легок на ногу, и, даже если приобрел тогда несколько щепоток землицы на пару дюймов вглубь… я все это закопал.
Кстати, я не рассказывал о том, как одной левой спас “Хрустальный феникс” от полного разрушения бандой сумасшедших убийц? Нет? Хорошо.
Я вообще молчалив. Не стоит слишком много знать в таком городе, как Вегас. Я это уже говорил раньше, и еще скажу. В основном, я размышляю. Например, о том, как моя последняя жизнь сейчас висит на волоске нежной связи с одной маленькой куколкой. Я не первый чувак, который уповал на даму, и, честно говоря, список выглядит печально.
Кое-кто может поинтересоваться, как такой ловкач, как я, мог попасть в подобный переплет. Это, как и вышеупомянутая “История двух котов” Динькинса, долгая и грустная повесть, и меня даже не утешает то, что Бэйкер и Тейлор от меня не дальше, чем в пяти клетках — пока вместе, но это ненадолго.
