Молина намеревалась возразить, но Темпл продолжала, повысив голос:
— Некоторые из вас, возможно, не знают, что Честер Ройял был практикующим врачом задолго до того, как стал сначала публицистом, потом редактором, а потом владельцем небольшого издательства.
Удивление отразилось на нескольких лицах: Лорны Фенник, Клаудии Истербрук, Мэвис Дэвис — то есть, на лицах всех женщин, замешанных в деле, кроме Ровены Новак, сидевшей с каменным лицом. Она-то знала, конечно, всегда знала.
— Откуда вам было это известно, мистер Хантер? А вам ведь было это известно, не правда ли?
— Лэньярд, — поправил он непринужденно, сопровождая эти слова обаятельной улыбкой. — Я догадался об этом, исходя из своего богатого медицинского опыта. Честер время от времени проявлял осведомленность в медицине, намного большую, чем знания обычного энтузиаста. Я могу учуять доктора на расстоянии; мне даже случалось играть на вечеринках в такую игру: правильно угадывать не только профессию, но даже узкую специализацию.
— Ну, и как Честер Ройял отреагировал на эту вашу способность?
— Не слишком радостно, — Хантер нежно взглянул на Лорну Фенник, которая переместилась поближе и села рядом с ним. — Лорна тогда работала его ассистентом и нечаянно наткнулась на диплом, засунутый в ящик стола. Честер был в бешенстве.
— Так он уволил тебя за то, что ты слишком много знала! — воскликнула пораженная Темпл.
Лорна неохотно кивнула:
— Я все равно уже собиралась увольняться. С меня было достаточно его манипуляций. Он потом ненавидел меня за то, что я не только перешла в головной офис, но и сумела занять там высокую должность.
Темпл озарила еще одна догадка:
— И это ты подсказала Хантеру ахиллесову пяту его издателя?
— Я не подсказывала ему, Темпл. Я пожаловалась на несправедливость Честера ко мне. Мы тогда… встречались, но Честер об этом не знал. Лэньярд как раз вел переговоры об издании своей автобиографии. Честер сказал, что намерен ее купить, но скоро начал уговаривать Лэньярда написать вместо этого роман на медицинскую тему.
Хантер кивнул:
— Когда Лорна рассказала мне, как Честер взбесился, обнаружив ее находку, я сразу понял, что ему есть что скрывать.
— Так вот как вы стали ведущим автором — вы его шантажировали.
— Ничего подобного. Он знал, что я знаю, и старался меня не задевать, вот и все. Я, собственно, ничего и не знал, кроме того, что он боится чего-то в своем прошлом. Но этого было достаточно, чтобы дать мне маленький козырь. Я и использовал этот козырь, как сделал бы любой в писательском мире, нацеленном на пожирание ближнего.
Оуэн Тарп в заднем ряду презрительно фыркнул:
— А ты никогда не пробовал просто хорошо писать, чтобы достичь успеха?
— Зачем? — Хантер даже не повернул головы. — Это имело для Честера не слишком большое значение, иначе он бы не стал печатать твои так называемые произведения.
Темпл с интересом наблюдала, как соавторство Хантер-Тарп, не успев родиться, разваливается на глазах и тает, точно клочок вонючего дыма.
— Невозможно поверить, какие вещи творились в “Пенниройял Пресс”, — сказала Мэвис Дэвис. — Каждый за себя, да вдобавок мужской шовинизм и эксплуатация женщин! Слава Богу, что ни одна из моих книг больше не выйдет под эгидой этого ужасного издательства.
— И ничья другая тоже не выйдет, — внезапно заявил Авенюр. — Я откажусь от своих слов, если это просочится в прессу, но "РЧиД" закрывает “Пенниройял”. Советую мистеру Хантеру и мистеру Тарпу найти новых издателей.
— А как насчет моих роялти? — воскликнул Хантер.
Ему никто не ответил.
— Так. Мое терпение заканчивается, — Молина переступила с ноги на ногу, явно готовясь покинуть собрание.
Темпл умоляюще подняла руку:
— Еще несколько слов! — Она снова повернулась к аудитории. — Честер Ройял, конечно, был своего рода уникум в издевательствах над всеми сотрудниками “Пенниройял Пресс”, однако, его убийство не имеет никакого отношения ни к ущемлению писательского самолюбия, ни к унижению персонала, ни к эскплуатации авторов, ни к издательской деятельности в целом. Точка. И это, разумеется, объясняет, почему оно произошло именно на ААК, где все, включая полицию, пришли к заключению, что причина именно в издательских делах.
— А как насчет пометки “стет”, которую, как вы сами сказали, нашли на теле? — спросил Оуэн Тарп.
— Эта пометка играет двойную роль. С одной стороны, она настойчиво подчеркивает связь с издательством. Однако, убийца был достаточно изощрен, чтобы, вдобавок, поиграть словами. Слово “стет” еще и сокращение от самой заметной детали в облике врача — стетоскопа.
Лорна Фенник нахмурилась:
— Темпл, у тебя слишком буйная фантазия. Что с того, что это слово обозначает стетоскоп? Каждый знал, что Честер Ройял издавал медицинские триллеры, так что твоя идея приводит нас обратно к издательской деятельности.
— Не обязательно. Это послание убийцы — послание, лелеямое долгие, долгие годы. Вязальная спица была более чем явной попыткой навести подозрения на женскую часть окружения Ройяла — на Мэвис Дэвис, Ровену Новак и даже на тебя, Лорна, поскольку убийца знал о ненависти к женщинам, которую испытывал покойный. Спица — такой же символ, как “стет”. И она имеет огромное значение в преступлении, за которое Ройял расплатился своей жизнью.
Глава 25
Выход убийцы
— Это смешно! — лейтенант Молина стояла, уперев руки в бока и нагнув голову, точно рассерженный бык, явно готовая прекратить представление.
— Еще минута! Я обещаю: одна минута! — Темпл выхватила спицу. — Это не просто вязальная спица! Она имеет отношение к чему-то в прошлом, чему-то ужасному…
— Господи… — голос был низким от сдержанных рыданий. Ровена Новак закрыла лицо руками. Потом справилась с собой и прямо взглянула на лейтенанта Молина: — Она права. Я об этом не подумала, но это ведь так очевидно! Честер скрывал свое медицинское прошлое из-за потери лицензии. Он сделал незаконный аборт в начале пятидесятых. В те времена не было другого способа избавления от нежелательной беременности, кроме обращения к грязным подпольным абортмахерам или домашних средств вроде металлических вешалок для одежды или вязальных спиц.
Лицо Молина окаменело:
— Вы не упоминали о прошлой профессии вашего бывшего мужа и о его проблемах с законом, когда я вас опрашивала.
— Это было почти сорок лет назад. Когда я выходила замуж за Честера, его медицинская практика была давно в прошлом. Я просто забыла об этом, вот и все. Даже вязальная спица не навела меня на мысль.
— Вязальная спица была посланием одного убийцы другому, — скзала Темпл. — Смерть Честера Ройяла — это казнь преступника.
