Кнуд стоял с котомкою за плечами на Нюрнбергской площади и смотрел на старый фонтан, на его библейские и исторические фигуры, орошаемые брызгами воды.
Канатная мастерская, где по весне герою стало дурно от бузинного цвета, располагалась скорее всего где-нибудь напротив дома Альбрехта Дюрера,Илл. 3 в северо-западной части Старого города (Altstadt). Описанная Андерсеном бревенчатая галерея тянется по верху вдоль всей крепостной стены, но единственное место, где между стеной и идущей вдоль нее улицей хоть что-то помещается, находится в окрестностях ворот Тиргартнертор (Tiergärtnertor). Впрочем, даже если во времена Андерсена застройка была другой (бомбежки Второй мировой внесли свои коррективы), назначить именно это место первым нюрнбергским пристанищем Кнуда имеет смысл, как минимум чтобы два раза не вставать — ведь тут тебе и площадь Тиргартнерплац (Tiergärtnerplatz), и знаменитый дюреровский заяц, и Нюрнбергская крепость… А в полусотне метров вниз по Бергштрассе (Bergstraße) — еще и крохотная домашняя пивоварня «Альтштадтхоф» (Altstadthof), где за глиняной кружкой самого вкусного в мире (не спорьте) красного пива сам бог велел сопоставить диаметр нюрнбергских сосисок с размером замочной скважины городских ворот.
[36]
Илл. 3
Крепостные стены Нюрнберга напротив дома Дюрера
Изо всех щелей и дыр галереи росла бузина; она свешивала свои ветви к маленьким низеньким домикам, ютившимся внизу а в одном-то из них как раз и жил хозяин Кнуда. Ветви бузины лезли прямо в окошко его каморки, помещавшейся под самою крышей.
Перекусив, выйдем из ворот Тиргартнертор за пределы крепостной стены и спустимся в бывший ров — там, у подножия крепости, как раз сохранились те самые маленькие огороды, о которых пишет Андерсен. Теперь это, правда, скорее не огороды, а садики — хотя и садиками-то их тоже толком не назовешь: в некоторые даже беседка еле помещается (так, наверное, мы постепенно и докатились до цветов в горшках). Дальше можно прогуляться по рву на юго-запад (против часовой стрелки) до ворот Нойтор (Neutor) и, пройдя через них, снова оказаться в стенах Старого города. А теперь пройдем на юг вдоль Нойтормауэр (Neutormauer) до улицы Ам Халлер-тор (Am Hallertor), пересечем ее и выйдем через Максплац (Maxplatz) к реке. Здесь начинается самое интересное.
Река Пегниц (Pegnitz),Илл. 4 на которой стоит Нюрнберг, совсем не похожа на по-домашнему расслабленную Кёге, по крайней мере, в границах крепостных стен. Центр города — каменный, и река в его пределах втиснута в аккуратные, но солидные набережные, переходящие сразу в фасады домов, которые подступают здесь вплотную к воде. Все это могло бы создавать ощущение тоннеля, но Нюрнберг не был бы Нюрнбергом, окажись в нем хоть толика хваленой немецкой прямоугольности. Линии берегов непредсказуемо извилисты, пространство вокруг них — все такое же ломаное: в буквальном смысле нависающие над водой закрытые балконы, мосты, мостики, острова, башенки, галереи, арки, пороги… Все как у Андерсена.
Илл. 4
Река Пегниц. Искусственный порог у моста Максбрюкке
Кнуд прожил тут лето и зиму но, когда пришла весна, здесь стало невыносимо: бузина зацвела, и аромат ее так напоминал Кнуду его родину и сад в Кёге, что он не выдержал и перебрался от своего хозяина к другому, жившему ближе к центру города: тут уж бузины не было.
Куда-то сюда и перебирается, не выдержав запаха бузины, наш герой, но попадает из огня да в полымя: в центре река, а значит, неизбежны ивы и водяные мельницы, от которых он бежал из Кёге. Во времена Андерсена только в городской черте Нюрнберга насчитывалось более дюжины мельниц различного профиля, и все они изначально были водяными (хотя часть из них в ходе дальнейшей индустриализации была переведена на паровые машины). Увы, ни одна из мельниц до наших дней не сохранилась: все они были серьезно повреждены или разрушены во время Второй мировой войны, а то, что осталось, снесли в рамках программы защиты города от наводнений. Известно, впрочем, что большая часть городских мельниц располагалась в районе острова Шютт (Insel Schütt).Илл. 5 Возможно, как раз на его берегах и росла та самая старая ива, которая «словно цеплялась за дом, чтобы не свалиться в реку, и свешивалась к воде своими гибкими ветвями».
Илл. 5
Река Пегниц в окрестностях острова Шютт
Новый хозяин жил возле старого каменного моста, перекинутого через бурливую речку, словно ущемленную между двумя рядами домов; прямо против дома стояла вечно шумящая водяная мельниид.
Сейчас, пожалуй, самая колоритная ива в центре Нюрнберга красуется на западной оконечности соседнего острова с названием Трёдельмаркт (Insel Trödelmarkt) — на нем, кстати, стоит популярная у туристов Башня палача (Henkerturm). Если ориентироваться на эту иву, то «каменный мост, перекинутый через бурливую речку», — это Максбрюкке (Maxbrücke).Илл. 6 Ну, или Хенкерштег (Henkersteg) — так даже красивее.
К сожалению, исследовать нюрнбергские острова на предмет старых ив и воображаемых мельниц получается только с мостов: поскольку дома в Старом городе почти везде подступают вплотную к реке, прогуляться по набережной в привычном смысле здесь физически невозможно. Кое-где по фасадам домов идут пешеходные галереи, но это скорее исключение, чем правило, так что гулять вдоль Пегниц приходится по большей части «змейкой», постоянно переходя через нее туда-сюда
[37]. Начать такую прогулку имеет смысл с очаровательного Цепного моста (Kettensteg),Илл. 7 к которому мы вышли огородами через Максплац. Как раз неподалеку растет моя любимая ива. А ваша?
Вдоволь нагулявшись (обычно это ощущение настигает где-то на восточной окраине Старого города), имеет смысл перекусить еще раз, а затем не спеша направиться на юго-запад, в сторону церкви Святой Елизаветы (St. Elisabethkirche). Место это не имеет к Андерсену никакого отношения, зато здорово помогает отнестись к трагедии главного героя с юмором — именно там, на Людвигсплац (Ludwigsplatz), расположен ничуть не менее прекрасный, чем собственно «Прекрасный», фонтан «Брачная карусель» (Ehekarussell). Угадывая в скульптурных группах «кое-что из пережитого» и хохоча сквозь слезы, невольно жалеешь, что вся эта прелесть не появилась на сотню с лишним лет пораньше — глядишь, и сам Андерсен бы посмеялся, а там и до счастливого конца недалеко. Но увы: с брачной каруселью (и не только с фонтаном) автору встретиться так и не довелось.
