Так вот, именно на свою постановку «Лоэнгрина» Лист затащил Андерсена во время его визита в Веймар в 1851 году. Андерсен на тот момент уже был немного знаком с творчеством Вагнера: за несколько лет до этого ему доводилось слышать в Лейпциге увертюру к «Тангейзеру», и она ему даже понравилась — не исключено, что этим Лист и воспользовался в попытке окончательно обратить Андерсена в свою веру. Обращение, однако, не задалось: Андерсен еле высидел спектакль и впоследствии признавался, что музыка Вагнера чересчур «аналитична» для него. Но, судя по всему, какой-то осадочек все-таки остался, и четыре года спустя Андерсен навещает Вагнера в Цюрихе, а еще через три выходит «Ночной колпак старого холостяка», в котором явно просматриваются фрагменты тангейзеровского либретто, включая его географическую привязку — Эйзенах, Вартбург и Зеттельштедт.
Как итог сказанному — рискну предположить, что если бы не Веймар и насыщенная культурно-политическая жизнь его обитателей, то «Ночного колпака» в том виде, в каком мы его знаем, могло и не быть. Скорее всего, Андерсен просто не уделил бы «Тангейзеру» достаточно внимания, чтобы из него выросла самостоятельная история. Но история выросла, а Веймар, сделав свое дело, скромно удалился. В результате в тексте он встречается только в виде мимолетного упоминания, да и то, скорее всего, из-за все той же Йенни Линд (см. главы про «Под ивой» и «Иба и Христиночку»): как раз в Веймаре Андерсен виделся с ней в 1845 году. Внимание, вопрос: куда после этого могла уехать возлюбленная главного героя Молли?
Впрочем (и это предостережение от упомянутой в самом начале непоправимой ошибки), отсутствие в «Ночном колпаке» Веймара как места активного действия — совершенно не повод экономить на нем. Ощущение от этого города очень похоже на то, какое испытываешь, попав в общество доброжелательных и хорошо воспитанных людей, которые во всем на голову выше тебя, но при этом еще и живы. Вдруг чувствуешь, что где-то в районе солнечного сплетения разжимается кулак, и сразу хочется притихнуть, благоговейно замереть в уголке и впитывать, как губка. Делать это можно сколько душе угодно: пока напитаешься, жизнь закончится. Переводя в цифры — визит в Веймар невозможно утрамбовать в один день, даже если ограничиться только андерсеновскими местами:Илл. 2,3 при всей кажущейся компактности он внезапно оказывается бесконечным изнутри, как НИИЧАВО. Пробежался наскоро по местам из одиннадцатой главы «Сказки моей жизни» (и совестно-то как — торопиться среди такой красоты) — глядишь, уже и вечер. Так и уезжаешь, ничего не успев, с разинутым ртом. Сам Андерсен, кстати, уезжал не лучше:
Оставить Веймар было для меня почти то же, что оставить родину, и когда я, выезжая из ворот города, обернулся, чтобы бросить на него последний взор, сердце мое сжалось от грусти — для меня как бы кончилась прекрасная глава моей жизни. И мне казалось, что дальнейшее путешествие уже не будет иметь для меня никакой прелести.
Не будем, однако, спешить во всем соглашаться с маэстро, тем более что и сам он впоследствии передумывал не раз. Нам еще будет что почитать перед очередной поездкой в Веймар, а сейчас вернемся-ка лучше к Тангейзеру и нашим героям — их история только начинается.
Илл. 2, 3
Веймар. Парк-Ан-дер-Ильм
Молли плакала, и Антон плакал — все эти слезы соединились теперь в одну, отливавшую яркими радужными красками: Молли ведь сказала Антону что любит его больше всех прелестей жизни в Веймаре!
Зеттельштедт: если бы не фрау Голле
Вагнеровское либретто образовалось в результате слияния двух самостоятельных легенд: собственно легенды о рыцаре-поэте Тангейзере и легенды о вартбургском состязании миннезингеров, также известном как «Вартбургская война» или «Война певцов» (Sängerkrieg). В изначальной, народной, трактовке легенды о Тангейзере, взятой Вагнером за основу, замок Вартбург (Wartburg) фигурировал только косвенно — дескать, главный герой собирался туда на абстрактное состязание певцов, да не тут-то было. Однако Вагнер, побывав в Вартбурге за три года до написания «Тангейзера», не мог пропустить такую роскошную декорацию. В результате, по его версии, Тангейзер, выпутавшись из объятий сладострастной богини Венеры, идет замаливать грехи в Рим не напрямую, а в обход, через Вартбург, где и становится участником «Вартбургской войны».
К замку Тангейзер должен был подойти с востока — судя по тому, что грот Венеры, в котором он так удачно провалялся до самого легендарного состязания, находится в Зеттельштедте (Sättelstädt), в трех железнодорожных станциях от Эйзенаха (как раз по пути из Веймара). В «Ночном колпаке» Андерсен пишет, что «близ Эйзенаха проходит гряда каменистых возвышенностей» (со смотровой площадки Вартбурга ее хорошо видно), и одну из них зовут «горой Венеры» (Venusberg). На карте, однако, такое название искать бесполезно, только запутаешься: официальное название этой горы — Хёрзельберг (Hörselberge); своим юго-восточным склоном она как раз упирается в станцию Зеттельштедт. Именно сюда из Эйзенаха бегали подростками Антон и Молли, хотя легко сказать — «бегали»: там только в одну сторону километров десять, а потом еще наверх карабкаться.
У Андерсена верхушка Венериной горыИлл. 4 описана как «совершенно голая». На самом деле там все-таки кое-что растет, но причину скупости на флору осознаешь, только поднявшись на самый гребень: ветер там такой, что немногочисленные корявые сосны стелются под уклоном градусов шестьдесят. Впечатление усиливается за счет того, что пешеходная тропа от Зеттельштедта поднимается в гору обходным путем, заходя ей в тыл с севера; этот склон Хёрзельберга пологий, тропа идет траверсом через красивый буковый лес (не по такому ли скучал Антон в Дании?), и подъема почти не замечаешь, а потом сразу хлоп! — и полукилометровый обрыв. Далее тропа продолжается вдоль гребня в обе стороны: левая, восточная, ее часть ведет обратно к станции (этим путем хорошо возвращаться), а правая, западная, — к пещерам. Я говорю «к пещерам», потому что их там на самом деле две — собственно грот Венеры (Venushöhle) и так называемый грот Тангейзера (Tannhäuserhöhle). Почти на самом гребне стоит небольшой гостевой домик, от него до грота Тангейзера примерно пятьсот метров на запад, после чего тропа плавно забирает к северу и углубляется в лесок — оттуда еще метров двести до грота Венеры. Итого вся прогулка от станции — максимум километра три пешком.
Илл. 4
