Илл. 14
Река Авансон к северу от Бе
Мельница стояла у проезжей дороги, которая бежала от самого Бе под покрытыми снегом скалистыми вершинами, носящими на местном наречии название «Diablerets»; неподалеку от мельницы, клубясь и пенясь, струился быстрый горный ручей.
В теории с третьим притоком тоже все неоднозначно. С одной стороны, это даже не приток, а полноформатный рукав, а значит, его мощности хватило бы на мельницу; к тому же, судя по спутниковым фотографиям, в точке слияния с Авансоном есть какие-то постройки. С другой — уж больно эта точка неудобно расположена, чтобы там селиться. Однако когда наконец добираешься туда, то сразу понимаешь, что никакой мельницей там, конечно, и не пахнет. То, что со спутника кажется частной виллой с большим бассейном, при ближайшем рассмотрении оказывается обычной ГЭС; соответственно, знаки с убегающим от волны человечком — это предупреждение о возможном сбросе воды
[91]. Тупик.
В этот момент становится окончательно понятно, что если мельница и была, то стояла она на первом притоке, ближе к городской черте того времени, а проделанный оттуда путь как раз сойдет за реконструкцию первой части Рудиного бегства от собственной ревности. А поскольку самая интересная часть — все-таки вторая, то далее можно выбрать один из двух вариантов. Если время, силы или желание на исходе, то в полукилометре от ГЭС дальше по дороге есть трамвайная остановка — слабаки могут сесть там на горный трамвай (видели когда-нибудь горные трамваи?) и вернуться в Бе. Если же запала еще хватает, то можно пройти с километр на северо-восток вверх по течению основного рукава Авансона, затем подняться по склону до Грйона (дальше берег становится непроходимым), там промочить горло, отдышаться, а дальше вариантов будет уже целых три. Уставшие или торопящиеся могут, опять же, сесть на трамвай и вернуться в Бе. Отмороженные могут выйти на Рут-де-Пар (Route des Pars) и отправиться по ней на восток. Примерно через два километра улица выведет снова к руслу Авансона, вдоль которого будет идти дорога к подножию Ле Дьяблере — это еще примерно семь километров. А дальше — только вверх, «в область снегов, в царство Девы льдов». Ну а ленивые могут дойти (или доехать) до Грйонского туристического офиса (это две трамвайные остановки на север) и оттуда прокатиться на канатной дороге Барболёз — Ле Шо (Barboleusaz — Les Chaux)
[92]. Два с половиной километра по воздуху — и ты у основания хребта. Тут уже можно со спокойной совестью принять из рук прекрасной незнакомки чашу с глинтвейном, отдать ей свое обручальное кольцо и возвращаться на мельницу мириться.
Илл. 15
Станция горного трамвая в Грйоне
Однако возвращаться тем же путем скучно, поэтому делать это лучше всего через Грйон на упомянутом горном трамвайчике.Илл. 15 Напротив трамвайной остановки — маленький панорамный ресторанчик с террасой, нависающей над крутым склоном (если приехать весной, то можно застать момент, когда ее устанавливают — прямо в воздухе). С террасы отличный вид на окрестные горы, а пока договоришься с барменом (тот с ехидной улыбкой делает вид, что не понимает по-английски), как раз успевает подойти трамвай. По дороге обратно не можешь избавиться от мысли, что гипотезы гипотезами, но никаких реальных зацепок по расположению мельницы так и не найдено, а значит, она, возможно, никогда и не существовала. Но уже внизу, в долине, после соляных копей, наступает облегчение: трамвайная остановка у первого притока называется… «Grand Moulin», дословно — «Большая мельница». Немного покопавшись, выясняешь, что до 1969 года на этом месте стояла макаронная фабрика, которую потом снесли; о том, из чего она, по логике, выросла, открытые источники умалчивают, а лезть в закрытые на такой оптимистической ноте как-то уже и не очень хочется — не дай бог все испортишь.
Вернувшись, как и мы, на мельницу, Руди помирился с Бабеттой — и катиться бы нам всем дальше к их свадьбе, если бы не одно «но». Чтобы совместить поиски мельницы с реконструкцией Рудиного приступа ревности, пришлось немного поторопить события: ссора между молодыми людьми происходит только в XI главе, а чтобы поссориться, надо сперва подружиться. Подружились же Руди с Бабеттой и ее отцом не в Бе, а в Интерлакене — как вы помните из IV главы, герой, явившись на мельницу незваным гостем, поцеловал дверь, потому что хозяева уехали на состязание стрелков. А это значит, что пришло время вернуться на Бернское нагорье.
Цвайлючинен
Отправить Руди в Интерлакен через перевал Гемми (Gemmipass) изначально было хорошей идеей: это действительно могло бы здорово сократить путь. От Бе до Гемми порядка восьмидесяти километров; далее от перевала можно, например, выйти через Кандерштег (Kandersteg) к Шпицу и оттуда дойти до Интерлакена по берегу озера Тунерзее (Thunersee)
[93] — это еще километров пятьдесят, итого сто тридцать. Путь через Бриг, Фишерский ледник и Гриндельвальдскую долину, знакомый нашему герою с детства, составил бы на тридцать километров больше и увеличил горную часть перехода на треть, так что выбор в пользу первого варианта вроде бы очевиден. Но дальше Руди у Андерсена делает немыслимое: он каким-то образом умудряется, перейдя через Гемми, спуститься к Гриндельвальду. Недоумение вызывает даже не столько вопрос «Зачем?» (мало ли куда заводит ностальгия по местам детства), сколько вопрос «Как?»: по ту сторону Гемми коротких путей в Гриндельвальдскую долину просто нет.
Ответов на эти вопросы Андерсен не дает, и приходится довольствоваться фактами: по ошибке ли автора, из принципа ли «бешеной собаке семь верст не крюк», но Руди направился в Интерлакен через Гриндельвальд и спустился в долину старым привычным способом, то есть по Нижнему Гриндельвальдскому леднику:
Внизу расстилался бархатисто-зеленый луг, с разбросанными по нему темными деревянными домиками;Илл.
16
река шумела и гудела. Руди смотрел на глетчер, на его зеленоватые хрустальные края, выделявшиеся на грязном снегу, на глубокие трещины, смотрел на верхний и на нижний глетчер. До слуха его доносился звон церковных колоколов, точно приветствовавших его возвращение на старую родину.
