Ребе быстро нашел место, указанное ему во сне. Под чтение заклинаний он очертил контур огромного человеческого тела, вылепил ему нос, уши, глаза, пальцы на руках и ногах. Голем лежал на спине, словно в глубоком сне.
Ребе обратился к своему зятю:
– Ты – огонь. Обойди Голема справа налево семь раз.
Потом ребе прошептал зятю на ухо заклинание, понятное лишь посвященным, и тот стал обходить глиняное тело, произнося магические слова. Когда зять проходил мимо головы Голема первый раз, тело начало высыхать. После третьего круга тело стало теплым, а после седьмого круга разгорелось, как печь.
После этого ребе обратился к своему ученику:
– Ты – вода. Обойди Голема семь раз слева направо.
Ученик выполнил указание, произнося заклинания, которые сообщил ему ребе. После первого круга глиняное тело утратило свой красный огненный цвет. После третьего круга от тела пошел пар, и оно стало влажным. После пятого круга на глиняной голове выросли волосы, а на пальцах ногти, после седьмого круга тело покрылось кожей.
Потом Голема стал обходить сам ребе, символизировавший воздух. Справа налево, потом наоборот. Наконец он вложил в уста Голема пергаментный листок, на котором были написано непроизносимое Божье имя. После этого мужчины поклонились в сторону востока, запада, юга и севера и вместе произнесли слова: «И сотворил Господь Бог человека из праха земного, и вдохнул в него дух жизни».
Как только последнее слово было произнесено, Голем сел и открыл глаза.
– Встань! – приказал ему ребе.
Голем послушался.
Его создатель сказал:
– Твое имя – Йозеф. Я создал тебя, чтобы ты охранял евреев от любой опасности. Ты должен повиноваться каждому моему приказу. Пошлю тебя в огонь – пойдешь в огонь. Прикажу, чтобы прыгнул со скалы, прыгнешь.
Голем кивнул. Иначе ответить он не мог. Ведь его человек сотворил, не Бог, потому не было у него души и способности говорить.
Внешне Голем от людей не отличался. Ребе дал ему одежду, принесенную заранее, помог ему одеться. Он стал похож на служку из синагоги. Ребе так и представил его своей жене. Голему отвели в доме маленькую комнатку. Он неукоснительно исполнял все приказы ребе.
Он ходил по улицам еврейского квартала днем и ночью, наблюдая за тем, не хочет ли кто-то причинить зло его жителям. Если кто-то приходил в квартал со злым умыслом, Голем расправлялся с пришельцем. Голем, существо без мяса и костей, имел способности, которыми ни один смертный не обладал. В его глиняном теле жил дух, умеющий определять, где добро, а где зло. И ни один смертный не мог его одолеть. Его невозможно было убить или ранить. К тому же он видел то, что было скрыто от глаз обычных людей. Порой ребе давал ему магический амулет, который делал Голема невидимым, чтобы тот мог тайно проникать в дома врагов и находить там доказательства преступлений, затевающихся против евреев. Он приносил эти доказательства ребе, а то уж принимал решение, как поступить, чтобы жители квартала были в безопасности.
Вот так и получилось, что жители еврейского квартала в Праге получили наконец долгожданного защитника. И только три человека знали, кто он такой и благодаря чему имеет свою исключительную силу.
Со временем жизнь в еврейском квартале стала очень спокойной. Никаких вражеских нападок не происходило. Ребе решил, что в Големе больше нет нужды. Тогда он призвал к себе зятя и ученика – тех, кто вместе с ним участвовали в сотворении Голема. Пришла пора обратить Голема в глину, из которой он был создан.
Они действовали, как в первый раз, только в обратном порядке. Ребе вынул изо рта Голема пергаментный листок с непроизносимым Божьим именем, каждый из собравшихся обошел Голема семь раз в направлении, противоположном тому, как это делалось при его оживлении. Таким образом сила огня, воды и воздуха оставили Голема. Только мертвая глина напоминала о нем.
Наутро ребе объявил, что его слуга Йозеф покинул Прагу.
Голема, превратившегося в бездыханный глиняный истукан, оставили на чердаке Староновой синагоги. Его останки, по преданиям, и сейчас находятся там.
Небольшие мистические происшествия сопровождали и мое паломничество к могиле ребе Лёва бен Бецалеля, когда я готовила эту книгу. Несколько лет я вела мастер-классы в Сити-Классе Москвы, знакомя слушателей с биографией Виктора Франкла и основами логотерапии. Опыт, полученный в результате этой деятельности, свидетельствовал о том, что о личности великого предка Франкла у нас практически никому ничего не известно. С огромным интересом воспринимались легенды о големе в моем кратком изложении (подробный пересказ этих преданий не соотносится с форматом лекций). И тогда я решила, что поведаю обо всем в книге очерков по логотерапии. Однако я предвидела и упреки в свой адрес. В последнее время приходилось выслушивать от некоторых наших интересующихся логотерапией специалистов, что мы создаем своего рода культ личности Франкла, говоря (по их мнению, слишком много) о фактах его биографии. Конечно, ни о каком культе личности речь не идет. Дело в великом удивлении перед историей его судьбы и личного подвига. И хочется понять, откуда брались у этого человека силы принимать решения, связанные с риском для собственной жизни.
Да, я видела большой смысл в своей просветительской деятельности, поскольку стать логотерапевтом без знания философии, литературы и истории, мягко говоря, проблематично. И все же сомнения терзали меня. Говорить ли здесь о ребе Лёве? Я ехала в Прагу на книжную ярмарку «Мир книги» с мыслью о том, что первым делом посещу Старое еврейское кладбище в Йозефове, чтобы сфотографировать могилу ребе Лёва – как доказательство реальности его существования (ведь мои рассказы о големе, им созданном, почему-то побуждали слушателей воспринимать и фигуру Махараля как плод человеческой фантазии). Когда я попросила помощи в нашем центре науки и культуры в Праге, работница центра сказала мне, что ехать на кладбище смысла нет, все равно фотографировать там запрещено. Лучше купить какой-то буклет в любом туристическом магазинчике и этим ограничиться. Я не могла поверить в то, что моя поездка в Прагу совершена напрасно (ребе Лёв в этот приезд был моей главной целью). Но я не могла не поверить словам сотрудницы – какой ей смысл вводить меня в заблуждение? Оказалось, некоторые смыслы так и остаются для нас непостижимыми. Я подумала, что раз уж не поеду я к могиле ребе Лёва, то, наверное, и писать о нем не надо. Значит, надо просто со смирением принимать запрет на фото как некую подсказку трансцендентного. И после выступления на книжной ярмарке я поделилась своими мыслями с чешской коллегой, которая вызвалась немедленно препроводить меня в Йозефов (район Пражского еврейского гетто).
И мы поехали. И провели там несколько часов. И оказалось, что фотографировать можно, сколько душе угодно. Я гладила надгробие ребе Лёва, не смея загадывать желания и просить о чем-либо. Ведь одно мое горячее желание исполнилось: я смогу не только рассказать, но и показать читателям место захоронения великого предка Виктора Франкла.
