Коррекция прекрасно сочетается с физическими упражнениями. Если ее выполнить сразу после окончания занятий в реабилитационном зале на еще разогретом организме, то насытившаяся кислородом кровь произведёт больший эффект на центральный регулятор. В головной мозг придет информация о наличии запаса АТФ и таким образом, восприняв, что в организме имеется запас энергии, мозг активирует ряд пластических функций для регенерации внутренних органов и тканей. Однако если человек занимается в зале на фоне зажатых или частично закупоренных сосудов шеи, то без последующей коррекции мозг не получит точной информации о количестве АТФ. В таком случае пластические процессы будут запущены не в полной мере.
Дыхательная гимнастика тоже прекрасно сочетается с коррекцией, она позволяет существенно улучшить доставку кислорода к альвеолярной мембране, а следовательно, и в кровь, и в управляющий центр.
Выполнение коррекции после термических процедур, таких как баня и сауна, также оказывает положительное воздействие на организм, поскольку при получении информации о накопленном количестве АТФ, центральный регулятор запускает пластические процессы.
Отметим, что такой прогрессивный метод лечения, как гипербарическая оксигенация (помещение в барокамеру), применяемый на фоне проблем с сосудами шеи, может быть не только неэффективен, но и вреден, так как повлечет за собой накопление свободных радикалов во всем организме, потому что свободные радикалы — это побочные продукты, которые возникают из-за накопления недоутилизированного кислорода. Сейчас в моде гормональная терапия, поэтому надо сказать пару слов и про внешнюю стимуляцию организма СТГ, ИФР-1 и другими гормонами. Ее можно применять только на фоне полноценного кровотока ствола мозга, поскольку на фоне нарушенных информационных каналов большие дозировки ИФР-1 могут спровоцировать нежелательные неопластические процессы — организм начнет вырабатывать антитела против соматомедина, что и происходит на практике. Цепочка получается такая: из-за ошибок в передаче информации организм начинает снижать продукцию СТГ, ИФР-1 и других биорегуляторов с целью перехода с аэробного метаболизма на анаэробный. Эти гормоны начинают подкалывать, и в управляющий центр приходит информация о том, что никакого снижения продукции этих веществ не происходит. Видать, исполнители взбунтовались! И тогда организм запускает реакцию иммунного подавления центров выработки этих веществ (гипоталамуса, гипофиза и печени). Нужна нам аутоиммунная реакция в организме?.. Вопрос риторический.
Поэтому в плане сочетания с другими термодинамическими методами восстановления я утверждаю: «Коррекция всему голова»! Коррекция шейного отдела уникальна тем, что методологически очень проста, прицельно бьет по узким местам; освобождая и расширяя сосуды, улучшает кровоток и способствует оперативному поступлению гуморальной (разносимой кровью) информации в мозговой управляющий центр. Сам сеанс выполняется ровно две минуты. Бывает, человек приходит в клинику в пред инсультном состоянии и, после выполненной коррекции, сразу оживает: кожные покровы розовеют, нормализуется артериальное давление, уменьшается частота дыхания и пульса.
Все гениальное просто!
Барокамера
В 1986–1987 гг. на базе Южного отделения НИИ Океанологии им. Ширшова в Геленджике был проведен уникальный по своей сути эксперимент, направленный на исследование реакций человеческого организма в условиях пребывания в среде сверхвысокого давления — до 35 атмосфер. Научным руководителем экспериментальных работ был потрясающий ученый и организатор А. М. Генин, профессор Института медико-биологических проблем (ИМБП). Испытателями являлись научные сотрудники ИМБП и научные сотрудники и водолазы Южного отделения НИИ Океанологии. Схема эксперимента была такова. Азот воздуха заменяется на неон. Это достаточно тяжелый инертный газ. Но, в отличие от азота, без наркотического эффекта.
Планировалось достижение давления 25–35 атмосфер. При этом плотность газовой среды была такая, что лист бумаги висел в воздухе и не падал на пол. Однако экипаж «Шара» (так называлась эта уникальная барокамера) попросил поднять давление до 40 атмосфер. При таком давлении и нахождении в нем около 5 часов из барокамеры можно было выйти не раньше, чем через две недели — столько времени требуется для декомпрессии… Этот рекорд не побит до сих пор.
К чему я про это рассказал? А к тому, что весьма перспективным направлением восстановления и омоложения организма является гипербарическая медицина — помещение пациента в барокамеру. Есть два основных метода применения избыточного давления — непосредственно гипербарическая оксигенация с использованием чистого кислорода и гипербария с использованием атмосферного воздуха.
Гипербарическая оксигенация — это методика «скорой помощи», дающая быстрый и массивный эффект, однако данная методика требует строгого контроля как по времени воздействия, так и по давлению в камере. Для предупреждения возможных осложнений, необходимо лабораторное мониторирование анализов крови до сеанса и после него, дабы не допустить появления свободнорадикальных групп, которые могут нарушить мембранную функцию клеток, работу калиево-натриевой помпы и АТФ-синтазы.
Когда же может возникнуть это вредное влияние гипербарической оксигенации? Тогда, когда метаболический реактор находится на пределе своей функции, то есть когда организм не может усвоить больше кислорода, чем мы ему подаем. В таком случае при повышении концентрации кислорода в тканях мы только увеличим количество свободнорадикальных групп. Поэтому гипербарическую оксигенацию в обязательном порядке следует сочетать с употреблением антиоксидантов. Для того чтобы правильно подобрать режим оксигенации и сопутствующие этому режиму антиоксиданты, необходимо мониторировать pH крови, газы крови и другие важнейшие показатели метаболизма.
А вот воздействие воздуха при давлении от полутора до трех атмосфер также влияет на насыщение тканей кислородом, но, в отличие от применения чистого кислорода, токсический эффект воздушной гипербарии сведен к минимуму.
Надеюсь, в прекрасной России будущего создадут «термодинамические залы» — герметичные изолированные помещения около 200 м2, с наличием полного спектра реабилитационных тренажеров для всех мышечных групп. В таком зале должна быть предусмотрена возможность поддержания избыточного давления воздуха от одной до трех-четырех атмосфер без использования чистого кислорода. Также важно постоянно поддерживать оптимальную температуру воздуха на уровне 19–21 градуса Цельсия, чтобы достичь максимально эффективного метаболизма в тканях… Вошел в шлюз, потом в зал, отзанимался, снова в шлюз — и на волю с чистой совестью, точнее, на коррекцию. И ведь технологически это абсолютно реально исполнить, необходимо только осознать и сделать!
Раньше перед гипербарическим лечением не уделялось должного внимания коррекции мышц шеи и не обеспечивался нормальный кровоток в головном мозге, поэтому гипербарическая оксигенация и не давала того эффекта, который заложен в мощном потенциале этой методики.
Нужно учесть, что организм перестраивался на анаэробный обмен долгое время, и долгое время нужно будет затратить, чтобы вернуть его к нормальной работе в аэробной среде. Организм не будет сразу отказываться от тех реакций, которые с таким трудом выстрадал. Не исключено, что отдельным пациентам придется провести длительное время в условиях гипербарии, принимая антиоксиданты. В перспективе просматривается очень эффективный режим восстановления — это обычный сон в условиях гипербарии при 1,8–2,0 атмосфер и прохладной температуре.
