Перемены — штука хаотичная, сложная и непрерывная, они требуют работы сообща и на многое вдохновляют
Надеюсь, что эта книга поможет всем желающим освоить ремесло проводника перемен. И поверить (как поверила я), что будущее — не в звездах, под которыми мы родились, а в силе нашего воображения и наших дел.
Раздел I. Выпишите себе разрешение
Глава 1. Переосмысливая себя
Стать хозяином собственной жизни
Я возглавляла пиар-управление сектора развлекательного вещания CBS (Tiffany Network — «Сеть Тиффани») по Восточному побережью США, когда мне позвонили с предложением стать вице-президентом по связям со СМИ в NBC News.
Едва я положила трубку, как тут же все наперебой принялись меня отговаривать: по всеобщему мнению, было глупо не то что соглашаться — даже задумываться об этом предложении. «Совсем с ума сошла!», «Загубишь карьеру!».
Глубокой ночью я сидела и размышляла — и об этой новой работе, и о том, как противятся ей мои коллеги и друзья. Почему ночью — потому что я именно по ночам всегда пытаюсь подогнать логические обоснования под очередное решение, которое уже приняла сердцем. Плюсы, минусы, расклады — все это я принялась рассматривать лишь ночью. Впрочем, к утру логической ясности так и не наступило. Зато было какое-то мистическое чувство. Я сказала себе: «Надо соглашаться. Что ж, вернусь в NBС, где я когда-то начинала карьеру».
Только вот на дворе стояла осень 1993 года, и эта вещательная сеть являла собой, прямо скажем, национальный позор.
Наша психика жестко запрограммирована: видишь что-то странное, непонятное, беспорядочное — беги. А я — вы только поглядите — прямо рвусь в эпицентр землетрясения. Мои коллеги и друзья были уверены, что это профессиональное самоубийство.
Незадолго до этого в программе Dateline («Время и место») новостного подразделения NBC в эфир вышел материал под названием «В ожидании взрыва» — журналистское расследование, где было показано, как легковушка таранит бок пикапа Chevy и тот взрывается, взметнув мощные языки пламени.
Беда в том, что это было фейком. Расследование показало, что умельцы из NBC News примотали к пикапу клейкой лентой модели ракетных двигателей, а затем произвели взрыв при помощи устройства дистанционного управления. Джейн Поли и Стоун Филлипс, ведущие канала, рассыпались в извинениях три с половиной минуты эфирного времени — целую вечность по меркам нынешнего телевидения — и клятвенно обещали, что подобные «антинаучные имитации» больше никогда не появятся в эфире NBC.
Но кризис с «Временем и местом» стал лишь очередным звеном в цепочке неудач NBC — начиная с весьма громкого и весьма скандального перехода Дэвида Леттермана на CBS и заканчивая падением рейтинга, в результате чего NBC оказалась лишь на третьем месте среди американских вещательных сетей. «Настроение ниже плинтуса, — заметил тогда, во время многомесячного публичного бичевания компании, один многоопытный продюсер NBC в интервью Entertainment Weekly. — Все пошло вразнос».
А возглавляла рейтинг именно CBS. Друзья и коллеги настаивали, что уходить отсюда глупо. «Я ужасно за тебя тревожусь», — сказал мне мой приятель. А репортер из The Wall Street Journal и вовсе сказал как отрезал: «NBC News — это труп». И верно: зачем бы уходить из «Сети Тиффани» к тем, кто уныло плетется в хвосте?
И все-таки я нутром чуяла, что эта работа — для меня.
Коллеги-доброжелатели из самых лучших побуждений будут отговаривать вас от рискованного решения, принятого сердцем. Такова жизнь. Перемены всегда встречают сопротивление. Перемены — против правил. Решил что-то поменять — считай, заранее проиграл. Перемены пугают.
Но нужно приучить себя не останавливаться. Нужно позволить воображению указывать вам путь — и вы увидите верный шанс там, где другие видят лишь риск.
Мне пришлось учиться этому самостоятельно.
Почему я согласилась перейти в NBC? Кажется, у меня есть прекрасное объяснение. Я расскажу вам одну глубоко личную историю — из тех, что нечасто встретишь в бизнес-литературе. Итак, представим, что мы в 1985 году. А я прячусь в спальне и через закрытую дверь подслушиваю, как мой муж сообщает моей матери о принятом мной решении — первом в череде тех, что по-настоящему меняют жизнь.
Мне было тогда 25 лет. Я всегда старалась жить как положено, не сворачивая с узкой стези добродетели. Я очень хорошо училась в школе, состояла во всевозможных клубах, занималась всевозможной общественной работой и ревностно оберегала свою репутацию паиньки. Но меня тяготило растущее понимание: я, как и многие, «не высовываюсь», чтобы угождать другим и, что называется, вписываться в коллектив, то есть живу с оглядкой на окружающих и всякий раз, прежде чем действовать, убеждаюсь, что окружающие не против и что я веду себя как хорошая девочка.
Чьего разрешения вы ждете? Вашего шефа? Вашей мамы? Магистра Йоды? Сами и скажите себе: «Все нормально, двигай». Никто не даст вам отмашку
Этот конформизм породил во мне непреодолимый страх инаковости, страх выставить себя на всеобщее обозрение. Ежедневно я душила свое «я» компромиссами.
Дверь неприятно холодила ухо. Мать, приехавшая к нам на выходные повидаться (и понянчить нашу дочь Кэти), сидела на кухне вместе с моим мужем Дэйвом, а он ей что-то говорил — и у меня в сознании даже не откладывалось, что именно. Мы с Дэйвом собрались разводиться. Я решила, что мне нужно уйти. Хотя и не могла толком объяснить, что мне не так.
Тогда казалось, что у меня, у молодой женщины, есть в жизни все: шикарный новый дом рядом с Вашингтоном, счастливый (вроде бы) брак с привлекательным и обеспеченным мужчиной, новая должность пиар-координатора NBC, очаровательная маленькая дочка. Все стандартные критерии успеха налицо. И все же, несмотря на внешний блеск, меня переполняла безысходность.
Вплоть до этого момента я, если уж начистоту, проживала свою жизнь по чужим лекалам. Сюжет простенький, роли расписаны, впереди нехитрый хеппи-энд. Изящная история, но не переусложненная. Однако с каждым днем я все отчетливее понимала, что между этим предначертанным мне сюжетом и той жизнью, которой я на самом деле хотела жить, — пропасть. А ведь я немало размышляла о своем будущем — мечтала податься в тележурналисты, причем специализироваться на научной тематике, но в основном все мои мысли были лишь о том, как поскорее выйти в большой мир. Однажды мой отец, стоматолог по профессии, уговорил своего пациента, продюсера новостных программ из Вашингтона, взять меня на телевидение — поизображать ассистента репортера. Кстати, папа весьма поддерживал мои карьерные устремления и совершенно не стеснялся пользоваться столь исключительным преимуществом — устраивать судьбу своего ребенка, беря обещания с людей, которым он в этот самый момент удаляет зуб… В итоге я два часа провела вместе с Дайан Сойер (тогда она была еще довольно молодой и готовила для CBS репортажи из Госдепартамента), только что вернувшейся из Чада. Несколько лет спустя я, вчерашняя выпускница колледжа, сидела в актовом зале на школьном выпускном моей младшей сестры и мечтала о карьере, которую я, конечно, уже сделаю к тому времени, как окончит колледж она сама. Я представляла себе, как становлюсь похожей на Дайан Сойер: бывалой, матерой журналисткой. В каком мегаполисе я буду жить? Может, в Нью-Йорке, куда недавно перебралась Дайан? В каких дальних странах побываю? Надо сказать, тогда я пахала в Ричмонде на двух работах: первая, та, что для денег, — официантка в мексиканском ресторане; вторая, где платили гроши, — что-то вроде «подай-принеси» (да еще и репортажи приходилось делать) в небольшой новостной компании, освещавшей деятельность палаты делегатов штата Вирджиния, нижней палаты местного законодательного органа. Туда меня пристроили по знакомству — через друзей друзей.
