Но тут сдох чертов карбюратор, и пришлось купить новый, чтобы не потерять обе работы.
Не успела она опомниться, как уже была на сроке четырнадцать с половиной недель. Время неумолимо заканчивалось. В этот раз она решилась позвонить Джо, а не отправлять ему сообщение.
Ответила женщина — и она просто нажала отбой.
Джой заложила ноутбук, чтобы получить наличные, и перенесла дату приема.
Если бы у нее были деньги, сегодня она бы здесь не оказалась и не стала бы прерывать беременность в день, когда какой-то сумасшедший ворвался в Центр и начал стрелять…
Все, что у нее случилось с Джо, было всего лишь очередным слоем сахарной глазури на дерьмовом торте ее жизни.
Сегодня утром, когда она проходила мимо строя протестующих, одна из женщин стала кричать, что Джой — эгоистка. Да, она эгоистка. Она пахала, как раб на галерах, чтобы чего-то добиться после того, когда выросла и ее перестали устраивать в приемные семьи. Она работала, как каторжная, чтобы заплатить за занятия в колледже. Она была решительно настроена больше никогда и ни от кого не зависеть…
Зазвонил телефон. Он звонил и звонил. Джой скосила глаза на стрелка, чтобы увидеть, возьмет он трубку или нет, но тот все пытался — безуспешно — забинтовать кровоточащую руку.
С ума можно сойти — что только ни сталкивает людей друг с другом. Ты оказался пьяным в аэропорту. Ты настолько бедна, что не можешь выбрать тот день для визита к врачу, который нужен. Тебе привелось родиться в семье наркоманки или тебя перебрасывают из одного приюта в другой…
Что привело сюда сегодня этого стрелка? Джой слышала обрывки разговора, когда он беседовал с полицией, окружившей здание. Он жаждал отомстить, потому что его дочь обратилась сюда, чтобы прервать беременность. По всей видимости, отца она не поставила в известность о своих планах.
Джой тоже ничего не сказала Джо, но он же сам не ответил на ее сообщение.
— Какие-то, мать их, проблемы? — навис над ней Джордж.
Испуганная Джой только вжалась в стул. После того, что они ему сделали, и его расправы с Оливией, Джой испытала истинный ужас. По спине струйкой стекал пот. Уже давно — лет с восьми — она не ощущала подобного. Не была парализована страхом. И тогда у негодяя не было оружия — только кулаки. Но он точно так же нависал над ней, и сила была на его стороне.
Джой вновь задумалась о дочери Джорджа.
Интересно, почему девушка решилась на аборт?
А новости она смотрит? Чувствует свою вину?
Еще она хотела бы знать, как себя чувствует человек, ради которого совершается насилие. Когда тебя любят слишком сильно, а не слишком мало.
***
Когда Рен была маленькой, она верила, что ее папа знает все. Она задавала тысячи вопросов.
На земле больше листьев или травинок?
Почему человек не может дышать под водой?
Если у тебя голубые глаза, все кажется голубым?
Откуда ты знаешь, что это правда, а не чья-то выдумка?
Откуда в ушах берется сера?
Куда течет вода, когда ты выпускаешь ее из ванной?
Почему коровы не разговаривают?
Однажды она спросила:
— А ты умрешь?
— Надеюсь, очень нескоро, — в шутку наморщил он лоб.
— А я умру?
— Нет, — ответил он четко. — Если это будет зависеть от меня.
Сейчас она жалела, что еще столько вопросов не задала отцу.
Каково это, когда у тебя на глазах умирает человек?
Что делать, если понимаешь, что не можешь его спасти?..
Рен посмотрела на человека, которого ударила скальпелем в руку. На того самого, который пытался ее застрелить. Того самого, который выстрелил в ее тетю. Того самого, который убил Оливию.
Он пытался забинтовать свою кровоточащую руку, и у него, черт возьми, не получалось.
Когда пистолет замолчал, Рен долго ничего не слышала, ей подумалось, что на самом деле застрелили ее и вот она — смерть. Но оказалось, ей просто заложило уши, отсюда и эта оглушающая тишина, и кровь повсюду была не ее кровью, а Оливии.
К тому времени, когда Рен вновь обрела способность слышать, в помещении раздавалось какое-то отрывистое мычание, оно было страшным. С губ Оливии по слогам срывалось имя — чтобы любой услышавший мог потом передать его по адресу.
Плач Джанин…
Стон доктора Уорда в желтом тумане боли, когда Иззи проверяла его повязку…
И едва слышный свист…
Рен не сразу поняла, что этот свист раздается из ее собственного тела. Это был вибрирующий звук страха, издаваемый телом…
Она мельком взглянула на стрелка — тот неуклюже пытался зубами оторвать бинт.
Вот увидите! Рен станет единственной девушкой, которая обратилась в женскую консультацию, чтобы получить противозачаточные таблетки, но умудрилась умереть девственницей.
Внезапно мужчина подался вперед. Иззи немного переместилась, как будто пыталась встать между Рен и стрелком, но Рен прокляла бы себя, если бы вновь это допустила. Она в последнюю минуту вывернулась, чтобы Иззи не оказалась на пути, если стрелок снова начнет хватать за руку и рывком поднимать с пола.
Сквозь сцепленные зубы Рен негромко вскрикнула и тут же устыдилась своего проявления слабости. Не обращая внимания на подгибающиеся колени, она заставила себя взглянуть ему прямо в глаза.
Давай же, черт побери!
— Пойдем, девчонка, — велел он.
Он него несло вином.
Куда он ее тянет? Куда?
— Не двигайтесь, — взглянул он на остальных. — Если кто-то пошевелится, я вам гарантирую, больше шевелиться не будете. — И выразительно посмотрел на распластавшееся тело Оливии.
— Отпусти меня! — завопила Рен, яростно сопротивляясь и пытаясь вырваться. Но он был слишком силен. — Отпусти меня! — визжала она и уже замахнулась ногой, чтобы его ударить, но он резко и грубо повернул ее и прижал ее горло предплечьем.
— Не провоцируй меня, — предупредил он и сильнее сдавил Рен горло.
Перед глазами замелькали звездочки, и все стало погружаться в темноту. Когда он отпустил ее, Рен упала на четвереньки, хватая ртом воздух. Ей было противно оказаться у его ног, она почувствовала себя собакой, которую он может в любой момент пнуть.
— Мой отец никогда не позволит тебе выбраться отсюда живым, — задыхаясь, пригрозила она.
— Да? Очень жаль, что твоего папочки сейчас нет рядом.
— Ошибаешься! — воскликнула Рен. — С кем, по-твоему, ты общаешься по телефону?
