Потому что я так хотела.
Потому что мне были просто необходимы эти пятнадцать минут, когда я была центром вселенной.
Только вот Джо — да благословит его Господь — как-то забыл упомянуть, что уже женат.
В четвертый раз, когда он проезжал через Джексон, Джо поведал ей, что у них с женой какое-то время были проблемы, и в конце концов супруга обвинила его в том, что он завел интрижку. На одно прекрасное мгновение Джой затаила дыхание, представляя себе, как Джо признался жене, что да, он влюбился в Джой, решил быть с ней, и «жили они долго и счастливо». Но он приехал попрощаться.
«Какое облегчение, — проговорила Джой. — Раскрыть все карты».
Он посмотрел на нее своими красивыми глазами, которые уже больше не напоминали Джой море, где она могла бы путешествовать по волнам, а скорее ледники или океаны, покрытые льдом.
«Я должен был сразу тебе сказать. И сказал бы, если бы…» — он не договорил.
«Если бы что?» — подумала Джой. Какие существуют условия для того, чтобы стать любимой?
«Мы едем в Белиз, — заговорил он сдавленным голосом, в котором слышались нотки вины. — В какое-то место… Мария нашла где-то на отшибе. Так что с тобой у нас не останется ничего, кроме разговоров. Я возьму две недели за свой счет».
«Мария», — повторила Джой. Значит, вот как ее зовут. И поблагодарила Господа за противозачаточные таблетки.
А через пару недель выяснила, что относится к тем десяти процентам женщин, которые, несмотря на прием таблеток, все равно беременеют.
Она не позволяла себе думать о Джо. Быть может, с моральной точки зрения было бы правильно рассказать ему о своей беременности, но зачем? Он ясно дал понять, что все кончено.
Только сейчас она дала волю фантазиям на тему, где он находится в настоящий момент, чем занимается. Интересно, а он слышал новости о стрелке в женской клинике? Интересно, если она пострадает и диктор прочтет список жертв, он станет горевать?
— Хотите знать, почему я занималась сексом? — повторила Джой. — Потому что я совершила ошибку.
— Младенцы рождаются безгрешными. Они все заслуживают того, чтобы появиться на свет. — Джанин расплакалась и потянулась к руке Джой. — Младенцы рождаются безгрешными, — повторила она, — и они все заслуживают появления на свет. Я не говорю о том… что вы сделали сегодня. Я говорю о вас. Мне очень жаль, что вы воспитывались в приемных семьях. Мне очень жаль, что вы не чувствовали себя защищенной. Но, если вы сами не получили необходимую защиту, это не означает, что вы родились несовершенной.
Джой не плакала с той ночи, как ударила человека ножом.
Она не плакала, когда ее увезли в приемную семью.
Она не плакала, когда ей сообщили, что ее мать умерла: сломала шею в результате падения «по неосторожности».
Не плакала, когда ее насиловали и когда просыпалась в детском отделении психушки с забинтованными запястьями.
Она не плакала, когда узнала, что беременна.
Она не плакала во время самой процедуры. И после нее.
Вот только сейчас она всхлипнула.
Глаза Оливии были плотно закрыты, хотя в кладовке и так темно, хоть глаз выколи. Она пыталась абстрагироваться от жаркой беседы по ту сторону двери, представляя себе Пег, овал ее лица, запах ее волос после душа, звучание своего имени в устах Пег с легким южным акцентом: «Оливия. Оливия. Любимая».
— Вам страшно умирать? — прошептала Рен, выводя Оливию из задумчивости.
— А кому не страшно?
— Не знаю. До этого момента я как-то об этом не думала.
Девочка была совсем юной, даже моложе студентов Оливии. Уже три часа они с ней прятались в кладовке для хозяйственного инвентаря.
— А мне кажется, что я боюсь оставлять тех, кого люблю, — призналась Оливия.
— У вас есть муж? Дети?
Оливия покачала головой, не зная, что тут сказать. В Миссисипи еще остались такие места, где она представляла Пег как свою соседку по квартире. И она никогда бы не отважилась идти по улице, держась с Пег за руки.
— Бог не дал, — пробормотала она.
— Как и моей тете, — подхватила Рен. — А я вот никогда и не спрашивала, бывает ли ей одиноко…
— У тебя еще будет возможность, когда отсюда выберешься.
— Если выберусь, — прошептала Рен. — Раньше папа всегда советовал мне лишний раз убедиться, что на мне чистое белье. Я хочу сказать, какая банальность, да? — Она запнулась. — На мне сейчас «пятница».
— Не поняла.
— А сегодня вторник. А на моих трусиках-«недельках» написано, что пятница.
Оливия улыбнулась в темноту и прошептала заговорщицки:
— Я никому не открою твою тайну.
— А если меня застрелят? Белье чистое, но не тот день недели. — Рен издала нервный смешок. — А если я буду истекать кровью и парамедики заметят…
— Тебя не застрелят.
В темноте Оливия отметила, как светло заблестели девичьи глаза.
— Откуда вам знать?
Она не знала. «Жить» — неопределенная форма глагола.
За дверцей раздались суетливые шаги, зазвонил телефон. Обе, Оливия и Рен, затаили дыхание. Оливия схватила Рен за руку.
— Я не хочу с тобой говорить, — зазвучал тут голос стрелка и стал затихать по мере его удаления.
Оливия сжала пальцы Рен.
— Пег, — выдохнула она. — Так зовут женщину, которую я люблю.
— А… вот что… — запинаясь, пролепетала Рен. — Круто.
Оливия улыбнулась себе. Да, Пег крутая. Уж точно круче ее, Оливии. Вечно подсмеивалась над Оливией за то, что та не носила белое после Дня труда
[19] и решалась поплавать лишь спустя полчаса после еды. «Позволь себе немного пожить», — смеялась Пег.
Именно сейчас просто жить Оливии хотелось больше всего.
— Я просто хотела вслух произнести ее имя… — обронила Оливия.
— По крайней мере, вы любили, — прошептала Рен.
— А ты разве не поэтому здесь?
Рен втянула голову в плечи.
— Не знаю. Если выживу, больше никогда не буду заниматься сексом.
— А если я выживу, — усмехнулась Оливия, — только сексом и буду заниматься.
Джордж ответил после второго сигнала.
— Знаете, — заговорил Хью, как будто Джордж и не бросал трубку, — я раньше ходил в церковь со своей дочерью. Пусть не каждую неделю — я не такой уж истовый христианин, каким должен бы быть, но на Пасху и Рождество — обязательно.
