Иззи снова легла и спрятала руки под колючим одеялом, обхватив ими живот.
…Как только Джордж отпустил ее и она вышла из клиники, парамедики уложили ее на каталку рядом с доктором Уордом, не слушая, как она пыталась убедить их, будто вовсе не пострадала.
Уорд тоже не хотел ничего слушать.
— Она беременна, — настаивал он. — Ей необходима медицинская помощь.
— Это вам необходима медицинская помощь, — возразила Иззи.
— Она опять не согласна, — пожаловался доктор Уорд молодому парамедику, который осматривал его перевязку. — Ни на секунду не оставляет меня в покое. За что, — негромко признался он, перехватив ее взгляд, — я невероятно ей благодарен.
Тогда она видела его в последний раз.
Сейчас Иззи гадала, где он: в операционной? Удастся ли спасти ногу? Предчувствия не были тревожными. Быть может, некоторым людям судьбой предначертано выжить.
Она выросла в семье, где отец был постоянно без работы, а мама пыталась обеспечить Иззи и ее братьев-близнецов. Выросла в такой тесноте, что трем детям приходилось делить не только комнату, но и кровать. Однако Иззи долгое время даже не догадывалась, что она малоимущая, хотя мама, чтобы наскрести денег на ужин, брала детей на охоту за мелочью. Временами они даже проводили что-то вроде «недели колонистов»
[4] — когда вместо электрических лампочек приходилось зажигать свечи.
Когда Иззи думала о своей жизни, в ней было четкое разделение между «тогда» и «сейчас». Сейчас она жила с Паркером в доме, который был в три раза больше того, родительского. Паркер, который по документам был принцем из знатной семьи, влюбился в обремененную долгами медсестру-студентку. Золушку. Они познакомились, когда он лежал на вытяжении с поломанной ногой. Он любит вспоминать, что их первое свидание случилось, когда она обтирала его тело губкой.
Паркер, как и его отец, дед и прадед, закончил Йель. Он вырос в Истовере, самом снобистском районе целого штата, учился в частных школах и даже в детстве носил фирменные свитера и галстуки. Он шикарно проводил летние каникулы. Даже своей работой, съемками документальных фильмов, Паркер был обязан семейному трастовому фонду.
А Иззи продолжала заказывать самые дешевые блюда, когда они ходили куда-то обедать. Холодильник их был набит продуктами не только потому, что она не могла себе позволить сейчас ходить по магазинам, а главным образом потому, что такие люди, как она, не могут не ждать наступления черного дня.
Скорее всего, они с Паркером выходцы с разных планет. И как, скажите на милость, они будут вместе воспитывать ребенка?
Иззи думала о том, что теперь линией разлома ее жизни больше не будет тот день, когда она получила первый чек. Ею станет сегодняшняя перестрелка — именно она поделит все на «до» и «после».
— Как вы себя чувствуете? — В палату вошла медсестра.
— Все в порядке, — ответила Иззи, радуясь тому, что ее дрожащие руки спрятаны под одеялом.
— У меня есть новости о том пациенте, которым вы интересовались…
— О докторе Уорде? — приподнялась Иззи.
— Нет. О женщине. Бекс… фамилию не помню. Операция прошла успешно, — заверила медсестра. — Сейчас она в палате интенсивной терапии.
Почувствовав, как на глаза навернулись слезы, она опустила веки. Спасибо тебе, Господи!..
— А как же доктор Уорд? — тут же обеспокоенно подняла она глаза на сестру.
— Пока я ничего не слышала, но я разузнаю, — покачала та головой и сочувственно взглянула на Иззи. — Похоже, вы вместе пережили настоящий ад.
Это была правда. У Бекс случился пневмоторакс
[5]. Пытаясь ее спасти, Иззи давила на грудную клетку женщины, чтобы прижать легкие. При этом она вся была в крови доктора Уорда.
— С вами хотят поговорить из полиции, — сообщила медсестра. — Они ждут за дверью. Но если вы плохо себя чувствуете, я скажу, чтобы пришли в другой раз.
— Мне бы сначала в туалет, — пробормотала Иззи.
— Разумеется. — Медсестра помогла ей слезть с каталки и провела за занавеску, в уборную. — Вам нужна помощь?
Иззи покачала головой. Закрыв дверь, она устало привалилась к ней. Теперь уже дрожали не только руки, но и все тело. Даже зубы клацали. Шоковое состояние — как по хрестоматии.
— Соберись! — рассердилась она на себя, включила воду и брызнула себе в лицо. Затем насухо промокнула лицо бумажными полотенцами, взглянула в зеркало и тут же пожалела об этом. Волосы уже давно выбились из косы, и сейчас вокруг лица вились огненно-рыжие кудри. Халат, который ей дали вместо окровавленной формы, в которой ее сюда привезли, оказался слишком велик и съезжал с одного плеча, как плохая версия фантазий о сексуальной медсестре. И хотя она смывала кровь с шеи и рук, все-таки кое-где кровь осталась.
Иззи оттирала кожу, пока та не стала саднить, а потом вернулась в палату. За занавеской маячил полицейский.
— Мисс Уолш? Я офицер Тибодо, — представился он. — Пришел в надежде, что вы сможете дать короткие показания.
Она отдернула занавеску и села на каталку, свесив ноги.
— С чего же мне начать?
— Думаю, с самого начала. — Тибодо почесал ручкой за ухом. — Вы приехали в клинику с утра?
— Да.
— Как давно вы там работаете?
Не успела она ответить, как раздался голос, требующий ответа, где Иззи.
Паркер!
Иззи соскользнула с каталки и шагнула вперед, когда он стал протискиваться между медсестрой и работником клиники, который пытался удержать его на безопасном расстоянии от пациентки.
— Паркер! — воскликнула она, и голова молодого человека мгновенно повернулась в ее сторону.
— Иззи, боже мой! — За три гигантских шага он преодолел разделявшее их расстояние и сжал ее в объятиях. Он сжимал ее так крепко, что она едва могла дышать. Но дрожать наконец-то перестала.
Когда парамедики доставили ее в клинику и медсестра в приемном покое спросила, кому из родственников можно позвонить, имя Паркера само слетело с губ. Разве это не о многом говорит?
Быть может, пришло время перестать тревожиться о том, что их может разделить, и сосредоточится на том, что их связывает?
— Ты в порядке? — обеспокоенно спросил он.
Она кивнула.
— Ты не пострадала? — Паркер отстранился на расстояние вытянутой руки и стал ее осматривать. На его лице были написаны десятки вопросов, он вглядывался в глаза Иззи, как будто пытался найти ответы на них. Или узнать правду. Быть может, впервые это означало одно и то же.
