– Зубрила, – прошептал он, но Гаррик не обратил внимания.
Шон отчаянно скучал. Он то и дело ерзал на сиденье, разглядывал затылок Карла – на нем красовался зрелый прыщ. Шон взял линейку и собрался было ткнуть в него, но не успел. Карл, делая вид, что хочет почесать плечо, поднял руку, и Шон увидел зажатый между пальцами обрывок бумаги. Он быстро положил линейку и незаметно взял записку. Расправил ее на коленке: там было только одно слово.
«Комары».
Шон ухмыльнулся. Прежний их учитель уволился в немалой степени из-за его умения ловко подражать звону комара. Целых полгода старый Ящер был убежден, что в классе летают комары, потом еще полгода уже нисколько не сомневался, что никаких комаров в классе нет. Как только он не ухищрялся, чтобы поймать паразита, и в конце концов тот его достал. Когда раздавался этот однообразный писк, уголок рта бедного учителя все более заметно начинал дергаться.
Шон откашлялся и запищал. И сразу же по классу прошел сдержанный смешок. Головы всех учеников, включая самого Шона, прилежно склонились к учебникам. Рука мистера Кларка, что-то писавшего на доске, на секунду застыла, но потом, все так же спокойно, он продолжил свое дело.
Имитация комариного писка была чрезвычайно искусна: усиливая и ослабляя громкость звука, Шон создавал впечатление, будто по классу действительно летает комар. И заметить, кто именно создает этот эффект, можно было только по легкому дрожанию горла.
Мистер Кларк закончил писать и повернулся к классу. Но Шон не допустил оплошности и не сразу прекратил пищать, позволив комару, прежде чем сесть, еще немного полетать.
Мистер Кларк покинул возвышение и двинулся по самому дальнему от Шона проходу между партами. Пару раз он останавливался и, заглядывая в тетрадь то к одному, то к другому ученику, проверял их работу. В конце класса учитель повернул к ряду, где сидел Шон, и остановился возле парты Анны.
– Букву «L» не обязательно писать с такой закорючкой, – сказал он. – Давай покажу. – Он взял у нее карандаш и написал, как правильно. – Видишь, как надо? Выкаблучиваться в письме так же нехорошо, как и в поведении.
Он вернул ей карандаш. И тут же, развернувшись на каблуке к Шону, отвесил ему ладонью мощную затрещину. В полной тишине она прозвучала очень громко, а голова Шона от этого удара мотнулась в сторону.
– У тебя прямо на ухе сидел комар, – сказал мистер Кларк.
11
Миновало два года. Шон и Гаррик сильно изменились с тех пор. Их уже трудно было назвать детьми, оба вовсю входили в юношескую пору. Словно мощное течение реки, неумолимое время несло их по жизни.
Но в этой реке были места, в которых вода текла совсем спокойно.
Одно из таких мест было связано с Адой. Мачеха обладала удивительной способностью всегда все понимать, и это находило отражение в ее словах и поступках. Она была непоколебима как скала в своей любви к мужу и его детям, которых приняла как своих собственных.
Другое такое место имело отношение к самому Уайту. Седины в его волосах немного прибавилось, но он оставался все таким же крепким, все так же громко смеялся, и ему все так же улыбалась фортуна.
И были в этой реке места, где течение заметно ускорялось.
Росло доверие Гаррика к Шону. С каждым месяцем Гаррик все больше нуждался в брате, ведь Шон фактически был его щитом. В минуты опасности, если Шона не было рядом, ему снова приходилось уползать в себя, в окутанные теплым и густым туманом области своего сознания.
Однажды они отправились воровать персики: близнецы, Карл, Деннис и еще двое. Сад мистера Пая окружала плотная живая изгородь, а персики в нем созревали размером с кулак взрослого человека. А уж сладкие были как мед, но казались еще слаще, поскольку росли в чужом саду. Попасть в этот сад можно было только через плотную стену страшно колючей акации.
– Только не рвите много с одного дерева! – приказал Шон. – Старик Пай сразу увидит, в чем дело.
Они подошли к колючей живой изгороди, и Шон отыскал в ней дыру.
– Гаррик, остаешься здесь, будешь на стрёме. В случае чего – свисти.
Гаррик, стараясь скрыть облегчение, не стал спорить. Он не очень-то горел желанием участвовать в этой экспедиции.
– Мы будем передавать персики тебе, только смотри не ешь, пока не закончим.
– А почему это он не идет с нами? – спросил Карл.
– Потому что бежать не может, вот почему. Если его поймают, сразу узнают, кто остальные, и всем достанется.
Такой ответ Карла вполне удовлетворил. Шон опустился на четвереньки и первым полез в дыру, за ним по одному последовали другие. Гаррик остался один.
Он стоял совсем близко к изгороди. Она была высокая и плотная, и это давало ощущение спокойствия. Однако минута шла за минутой, и Гаррик начал беспокоиться. Казалось, товарищей нет уже целую вечность.
Вдруг послышались голоса – кто-то приближался по лесопосадке. Его охватила паника; в попытке спрятаться он прижался к изгороди, даже не вспомнив о том, что нужно подать знак тревоги.
А голоса приближались. И вот сквозь деревья он узнал Ронни Пая, а с ним двоих его друзей. Вооруженные рогатками, они шли, задрав голову и высматривая птиц в древесных кронах.
Какое-то время казалось, что они не заметят Гаррика. И тут, когда они почти уже прошли мимо, Ронни опустил голову и увидел его. Они уставились друг на друга – их разделяли каких-то десять шагов. Гаррик сидел на корточках, плотно прижавшись к изгороди. Удивление на лице Ронни сменилось лукавой улыбочкой: он быстро огляделся по сторонам, желая убедиться, что поблизости нет Шона.
– Кого я вижу! – воскликнул Ронни, и ушедшие вперед двое приятелей вернулись и встали по сторонам от него.
– Что ты тут делаешь, а, культяшка?
– Язык проглотил, культяшка?
– Да нет, какой язык, крокодил же ногу ему откусил!
Все трое словно соревновались в насмешках, издеваясь над ним.
– Ну, что молчишь? Поговори с нами, культяшка.
Рыжеволосый Ронни Пай был лопоух: уши на голове у него торчали, как два веера. Для своего возраста он был низкорослый и оттого, наверно, зловредный.
– Что же ты, поговори с нами, культяшка.
Гаррик облизал губы, в глазах у него уже стояли слезы.
– Слышь, Ронни, а ты заставь его попрыгать, а мы посмотрим… вот так!
Один из друзей Ронни очень похоже изобразил, как Гаррик ходит на протезе. Они снова засмеялись, на этот раз громче и развязней – ведь их было трое, а он один.
– Ну покажи нам, как ты ходишь!
Гаррик вертел головой, ища возможности бежать.
– Братика-то нет здесь твоего, – продолжал злорадствовать Ронни. – Смотри не смотри – все равно без толку.
