Прокладывая себе дорогу между фургонами, чьи колеса стучали по широкой мостовой, они проследовали мимо Радсала – зала заседаний республиканского парламента, мимо домов, которые стояли в стороне от дороги, утопая в просторных зеленых, усыпанных пурпурными цветами садах. Наконец они оказались в деловом районе города, сосредоточенном вокруг железнодорожной станции. Некогда Шон с Даффом приобретали здесь товары и припасы в магазинах одного торговца, и теперь Шон по старой памяти снова решил навестить это местечко.
Магазин оказался на месте. Он почти не изменился; вывеска, правда, немного выцвела, но надпись была все та же: на ней объявлялось, что И. Голдберг, импортер и экспортер, торговец оборудованием для шахт, оптовый торговец и коммерсант, покупает золото, драгоценные камни, кожи и шкуры, слоновую кость, а также другие натуральные продукты.
Шон спрыгнул с лошади и бросил поводья зулусу:
– Расседлай его, Мбежане. Возможно, придется ждать.
Он ступил на тротуар, приподнял шляпу перед двумя проходящими мимо дамами и вошел в здание, где мистер Голдберг исполнял свои столь разнообразные обязанности. К нему навстречу поспешил один из сотрудников, но Шон покачал головой, и тот снова ретировался за прилавок. Шон уже заметил мистера Голдберга в дальнем конце магазина: тот разговаривал с двумя покупателями. Что ж, можно и подождать.
Шон рассеянно принялся разглядывать полки, наполненные разного рода товаром, пощупал ткань рубашки, оценивая ее качество, понюхал коробку с сигарами, со всех сторон изучил топор, снял со стойки винтовку и прицелился в стену, поджидая, пока мистер Голдберг с поклонами проводит покупателей до двери.
Наконец торговец повернулся к Шону. Мистер Голдберг был человек маленький и толстый, с коротко подстриженными волосами и жирной шеей, которая складкой нависала над краем воротничка. Он посмотрел на Шона, и пока рылся в своей картотеке памяти, отыскивая его имя, лицо его оставалось бесстрастным. И вдруг лицо его просияло, словно бриллиант, освещенный солнечным лучом.
– Мистер Кортни, вас ли я вижу?
Шон улыбнулся в ответ:
– Да, это я. Как поживаешь, Иззи? Как торговля?
Они пожали друг другу руки, и лицо мистера Голдберга помрачнело.
– Ужасно, ужасно, мистер Кортни. Столько забот, боже мой, я стал совершенно больной человек.
– А на вид совершенно здоров, вон какое пузо отрастил. – Шон ткнул мистера Голдберга в живот.
– Можете себе шутить сколько хотите, мистер Кортни, но я говорю вам, что дела идут просто ужасно. Налоги и заботы, заботы и налоги – это ж такое мучение! – вздохнул мистер Голдберг. – А тут еще, знаете, эти разговоры про войну.
– Это еще что? – нахмурился Шон.
– Война, мистер Кортни, война между Англией и республикой.
Озабоченность Шона как рукой сняло, и он рассмеялся:
– Чепуха, дружище. Этот Крюгер, черт бы его побрал, не такой дурак! Ну-ка, пойдем к тебе в кабинет, угостишь меня чашечкой кофе с сигарой, и поговорим о деле.
Мистер Голдберг побледнел, глаза его сразу стали какие-то сонные.
– О деле, мистер Кортни?
– Да, Иззи, о деле, и на этот раз продаю я, а ты покупаешь.
– И что же вы продаете, мистер Кортни?
– Слоновую кость!
– Слоновую кость?
– Двенадцать полных фургонов.
Мистер Голдберг печально вздохнул:
– Ай-яй-яй, слоновая кость сейчас не в цене, мистер Кортни, никто не хочет ее покупать. Даже дешево попробуй продай… не-ет, вряд ли у вас получится.
Сыграно было очень убедительно, и если бы Шону еще два дня назад не сообщили, каковы сейчас действующие цены, он бы, возможно, поверил.
– Ну что ж, очень жаль, – сказал он. – Если тебе это неинтересно, пойду поищу кого-нибудь другого.
– Так раз уж зашли, пойдем ко мне в кабинет, – сказал мистер Голдберг. – Посидим, потолкуем. За разговоры платить не надо.
Разговоры продолжались еще два дня. Потом Шон пригнал и разгрузил свои фургоны на заднем дворе магазина. Мистер Голдберг лично взвешивал каждый бивень и записывал вес на листке бумаги. Они с Шоном вместе подсчитали колонку цифр, и результат не вызвал у них разногласий. Теперь осталось сделать еще несколько шажков, чтобы сойтись в окончательной цене.
– Да ладно тебе, Иззи, мы и так потеряли целых два дня. Это нормальная цена, и ты это знаешь… давай уже на этом кончать, – с досадой рычал Шон.
– Но я же на этом потеряю мои деньги, – сопротивлялся мистер Голдберг. – Мне ведь надо зарабатывать себе на хлеб, каждый человек хочет кушать.
– Да ладно тебе. – Шон протянул правую руку. – Будем считать, что договорились.
Мистер Голдберг еще секунду колебался, потом все же со вздохом утопил свою пухленькую ручку в пятерне Шона, и оба заулыбались, очень довольные сделкой. Один из помощников мистера Голдберга отсчитал соверены, складывая их в кучки по пятьдесят золотых в каждой, потом Шон и мистер Голдберг проверили, нет ли ошибки, и снова пришли к согласию. Шон наполнил золотом две брезентовые сумки, хлопнул мистера Голдберга по спине, угостился еще одной сигарой и со своим тяжелым грузом двинулся прямиком в банк.
– И когда снова в вельд? – крикнул ему в спину мистер Голдберг.
– Скоро! – отозвался Шон.
– Вернетесь – не забудьте обо мне!
– Обязательно, – заверил его Шон.
Одну сумку Шон отдал Мбежане, другую понес сам. Шагая по тротуару, он улыбался, и тонкие струйки сигарного дыма весело кружились у него за спиной. Все-таки в тяжелом мешке с золотом есть нечто такое, что несущий его человек чувствует себя на пару футов выше ростом.
Ночью в темноте фургона они с Катриной лежали рядышком и разговаривали.
– Шон, – спросила Катрина, – у нас теперь хватит денег, чтобы купить ферму?
– Да, – ответил Шон. – Хватит, чтобы купить самую лучшую ферму на всем Капском полуострове… Еще одна такая охота, и у нас хватит даже на то, чтобы построить дом, и хлев, и амбары, купить скот, посадить виноградник, и еще останется.
Катрина помолчала.
– Так, значит, мы снова поедем в вельд? – спросила она.
– Еще разок, – сказал Шон. – Два года – и все, осядем на полуострове.
Он обнял ее:
– Ты ведь не против, правда?
– Нет, – ответила она. – Мне даже нравится. Когда отправляемся?
– Не завтра, конечно, – засмеялся Шон. – Сначала отдохнем и повеселимся.
Он снова обнял ее. Тело ее было все еще очень худое – он чувствовал, как к нему прижалось костлявое бедро.
– Купим тебе красивые платья, радость моя, а мне – новый костюм, а то я выгляжу в нем как пугало. Потом куда-нибудь сходим, посмотрим, что этот город может нам предложить, чтобы развлечься…
