Буллер схватил листок почтовой бумаги и стал медленно читать. Потом поднял голову и посмотрел на Гарри. В его бледных глазах навыкате промелькнул некий крамольный лучик удовольствия, и Гарри, подметив это, едва не улыбнулся.
– Что вы об этом скажете, Кортни?
Он вручил Гарри листок и стал ждать, когда тот прочитает.
– Донесение от полковника Крофтона, Спион-Коп. «Немедленно пришлите подкрепление, иначе все пропало. Генерал Вудгейт убит. Жду Ваших распоряжений. Уоррен». Мне кажется, сэр, – медленно начал Гарри, пытаясь скрыть охватившее его горячее ликование, – сэр Чарльз Уоррен на грани паники.
– Да-да, очень на то похоже.
Сейчас Буллер уже открыто злорадствовал.
– Я бы предложил послать ему донесение, которое укрепит его душевные силы, сэр.
– Да, я с вами согласен.
Буллер повернулся к курьеру и принялся диктовать:
– «Гору удерживать любой ценой. Не отступать ни на шаг. Повторяю, ни шагу назад. Подкрепление Вам уже послано, два полка: Мидлсекский и Дорсетский». – Он нерешительно помолчал, потом оглядел свою свиту. – Что вы знаете об этом, как его… Крофтоне? Он сможет взять на себя оборону высоты?
Послышались неопределенные, уклончивые ответы, скорее отрицательного свойства, и тогда слово взял адъютант Буллера А’Корт:
– Сэр… Там есть один прекрасный вояка – Эйксон, полковник Джон Эйксон. Помните, как он показал себя под Коленсо?
Буллер задумчиво кивнул и, повернувшись к курьеру, продолжил диктовку:
– «Во главе сил, обороняющих высоту, необходимо поставить человека твердого, истинного солдата. Предлагаю на это место Эйксона, присвоив ему звание генерал-майора».
29
Трава перед траншеей была утоптана сапогами во время повторяющихся контратак, залита кровью солдат, которым удалось доползти обратно к своим, так и не взяв позиций буров на гребне, и усеяна скорченными телами тех, кто не сумел спастись. Каждые несколько секунд на британских позициях рвался снаряд, и это походило на движущийся лес разрывов; то и дело свистела и ухала шрапнель, словно цепы молотящих на току гигантов.
Усилием воли Джон Эйксон заставил себя встать и вскарабкался на бруствер:
– Вперед, ребята! На этот раз они нас не остановят!
В траншее друг на друге в три слоя лежали убитые и раненые, и всех покрывал слой красной пыли. Та же пыль раскрасила лица тех, кто смотрел на него снизу вверх.
– Горнист! – снова крикнул он. – Труби атаку! Давай, ребята, вперед! В штыки!
Нахально и вместе с тем с тревожными нотками запела труба. Словно старый худой аист, Эйксон прыгнул с бруствера и выхватил саблю. За спиной раздался смех дюжины глоток – так смеются только безумные, и от такого смеха кровь леденеет в жилах.
– За мной, ланкастерские молодцы! За мной!
Голос его сорвался в пронзительный визг, и солдаты полезли за ним из траншеи. Запыленные, пропахшие пылью и потом призраки с налитыми кровью глазами. Их смех и проклятья смешались с бормотанием раненых, по мере продвижения вперед переходя в хор диких нестройных кличей. Вразброд и врассыпную атакующие приближались к гребню горы. Четыре сотни солдат, шатаясь и спотыкаясь, шли навстречу ураганному винтовочному и артиллерийскому огню.
Эйксон споткнулся о чей-то труп и упал. Нога подвернулась, и острая боль пронзила его вопреки притупившимся чувствам. Он подобрал упавшую саблю, кое-как поднялся и с мрачным упорством захромал дальше, прямо на бастион из сложенных на гребне горы валунов. Но и на этот раз они не достигли цели: огонь врага отбросил их, как уже происходило раньше. Теперь британцы не успели покрыть и половины расстояния до обороняющихся, когда атака захлебнулась. Тщетно Эйксон размахивал саблей, призывая солдат идти вперед, тщетно орал до хрипоты, покуда окончательно не сорвал голос. Атака замедлилась, потом дрогнула; наконец бойцы не выдержали и устремились по открыто простреливаемому склону назад, к спасительной траншее. Эксон захромал за ними; по щекам его текли слезы злости и разочарования. Доковыляв до бруствера, он споткнулся и свалился в траншею, лицом на устилавшие ее тела.
Кто-то потряс его за плечо. Эйксон поднял голову и быстро сел, пытаясь привести в порядок застрявшее в горле дыхание. Как сквозь туман глядя на человека, сидящего на корточках рядом, полковник не сразу узнал его.
– В чем дело, Фридман? – задыхаясь, спросил он.
Ответ потонул в грохоте очередного взрыва и последовавших за ним истерических воплях сидевшего неподалеку раненного в живот солдата.
– Говори громче, приятель!
– Донесение от сэра Чарльза Уоррена! – прокричал Саул. – Вам присвоили звание генерала! Вы назначены командующим.
На потном, покрытом пылью лице его появилась улыбка.
– Отлично, сэр, – добавил он.
Эйксон ошеломленно уставился на него:
– А как же генерал Вудгейт?
– Два часа назад он был убит, пуля попала в голову.
– Я этого не знал.
С самого утра Эйксон ничего не знал, что творится за пределами его небольшого участка линии траншеи. Все его существование умещалось в сотне ярдов простреливаемой шрапнелью и винтовочным огнем земли.
– Командующим! Да разве человек может здесь командовать? Этой битвой руководит сам дьявол! – прошептал он, глядя на бойню, которая творилась кругом.
– Сэр Чарльз шлет нам подкрепление, еще три батальона! – прокричал ему на ухо Саул.
– Что ж, они сейчас нам очень пригодятся, – проворчал Эйксон. – Послушайте, Фридман, я, кажется, потянул лодыжку. Прошу вас, зашнуруйте как можно туже мой ботинок, эта нога мне сегодня еще понадобится.
Без возражений Саул встал на колени и принялся за работу. Вдруг один из стрелков на бруствере повалился набок. Он упал прямо Эйксону на колени, и из раны в виске содержимое черепа заляпало обоих. С криком отвращения Саул отпрянул назад, вытер лицо и стал оттаскивать мертвое тело подальше от ног Эйксона.
– Оставьте его, – резким голосом приказал ему Эйксон. – Займитесь ботинком.
Саул повиновался, а Эйксон тем временем размотал закрывающий его собственную шею шелковый шарф и накрыл им изуродованную выстрелом голову. За этот день он уже сотню раз видел подобные раны, пули попадали точно в правую часть головы.
– Алоэ-Нолл, – яростно прошептал он. – Надо во что бы то ни стало взять этот бугор! Бедные парни… – добавил он, понизив голос, и осторожно снял с коленей разбитую голову солдата.
30
– Они уже созрели, пора их оттуда выбить!
С пятью сотнями бойцов Ян Пауль покинул безопасное место в зарослях алоэ на бугре и ползком двинулся вперед через нагромождение камней и обломков скал. Наконец, низко пригибаясь и прячась за линией горной складки, они оказались в мертвом пространстве пониже ложного гребня горы. В двадцати ярдах впереди располагался правый фланг траншеи англичан. Он находился вне пределов видимости, но оттуда до буров ясно доносились бессвязные вопли и стоны раненых, крики: «Санитар! Санитар!» – или: «Тащи патроны сюда, скорее!» – а сверху слышались треск винтовочного огня и непрерывный металлический лязг затворов.
