– Придется пробиваться через крышу.
Он принялся вслепую ощупывать пространство перед собой. И тут же отдернул руку от боли и выругался: острая щепка вонзилась под ноготь. Но он успел почуять, что оттуда тянет холодным воздухом.
– Тут есть какая-то дыра.
Он снова протянул руку и нащупал оторванный брус.
– Так, здесь, кажется, доска треснула.
Немедленно в темноте зашевелились тела, в него вцепились чьи-то руки – не менее полудюжины человек тоже очень хотели найти отверстие.
– Назад, сволочи!
Шон замолотил кулаками обеих рук – кажется, в кого-то попал. Он тяжело дышал, по спине побежали струйки пота. От горячих тел и дыхания напуганных людей воздух стал тяжел.
– Назад, говорю! Я сам сейчас что-нибудь сделаю.
Он подцепил пальцами доску и оторвал ее. Мгновение боролся с искушением припасть лицом к узкому отверстию и вдыхать чистый воздух. Но он ухватился за следующую доску и, упершись ногами в крышу, изо всей силы рванул на себя. Она не поддавалась. Его снова охватил нарастающий страх.
– Эй, кто-нибудь, найдите мне винтовку! – крикнул он, перекрывая страшный шум.
– Держи! – раздался голос Саула.
Он сунул винтовку Шону в руки. Шон вставил ствол в отверстие и, используя его как рычаг, всем своим весом навалился на приклад. Доска немного подалась, и тогда он передвинул ствол и нажал снова. Получилось. Он оторвал доску и взялся за следующую.
– Отлично. Теперь по одному. Саул, ты первый.
Подавляя рвущийся наружу страх, Шон бесцеремонно пропихивал сквозь занозистую дыру одного за другим. Попался один толстый, застрял, и Шон помог ему сапогом. Тот пискнул и вылетел наружу, как пробка из бутылки шампанского.
– Еще кто-нибудь есть? – крикнул он в темноту.
– Шон! – послышался снаружи голос Саула. – Вылезай скорее.
– Давайте все в укрытие! – прокричал Шон.
Огонь буров продолжал бичевать разбитый поезд.
– Еще есть кто-нибудь? – крикнул он снова.
У самых ног Шона кто-то застонал.
Шон сразу нащупал его. Ранен серьезно, голова повернута в сторону. Шон раскидал лежащие на нем чемоданы и сумки и уложил его поудобнее. «Нет, – подумал он, – нельзя его перемещать, пусть полежит пока здесь, так безопаснее, а там за ним придут санитары». Он оставил его и тут же споткнулся еще о чье-то тело.
– Черт бы их всех побрал! – чуть не плача, прошептал он; ему страшно хотелось выбраться наружу.
Этот уже мертвый. Подленький липкий страх смерти побежал по спине. Шон оставил погибшего и полез в дыру, в открывшуюся перед ним ночь.
После полной темноты вагона снаружи казалось светло, звезды заливали землю перламутровым сумеречным светом. Шон разглядел висящее над локомотивом на высокой шипящей насыпи облако пара; первые несколько вагонов сложились гармошкой, другие скрючились пополам, и все это вместе представляло собой некую странную, жутковатую скульптуру, словно иллюстрацию идеи разрушения. В нескольких местах вдоль поезда помигивали огоньки, сопровождаемые звуками выстрелов, – довольно жиденький ответ на плотный огонь буров.
– Шон, – позвал Саул, сидящий на корточках возле перевернутого вагона.
Шон подбежал к нему.
– Сиди здесь! – крикнул он, стараясь перекрыть грохот. – Пойду поищу Мбежане!
– В этом бедламе его не найти! Он был с лошадьми… Слышишь, что там творится?
От вагонов для лошадей в конце поезда доносились такие звуки, что лучше бы их не слышать. Две сотни запертых и обезумевших животных – это гораздо хуже, чем стоны раненых среди обломков катастрофы.
– Боже мой! – прошептал Шон, и злость его пересилила страх. – Вот свиньи! – Он скрипнул зубами и поднял голову, глядя в ту сторону, откуда велся огонь.
Для засады буры выбрали место вдоль берега реки, где железная дорога делала поворот. Со стороны реки спасение было отрезано, а с другой – по всей длине железнодорожной линии шел крутой подъем с двумя складками.
За первой складкой укрывались стрелки – судя по плотности огня, не менее двух сотен; над ними, на самой вершине, виднелись вспышки «максима», безжалостными длинными очередями поливающего весь состав слева направо и обратно. Секунду Шон жадно глядел на него, потом поднял прихваченную с собой винтовку и расстрелял в сторону пулемета весь магазин. И сразу же вспышки стали ярче – пулеметчик, видно, пытался определить, откуда по нему ведется огонь. Мимо Шона, как удары бича, засвистели пули.
Шон пригнулся, перезарядил винтовку и снова открыл огонь.
– Эй вы, сволочи! – крикнул он.
Похоже, его услышали, поскольку стрелки, помогая «максиму», тоже пытались нащупать его. Их пули шлепались уже совсем близко.
Шон снова пригнулся и увидел, что Саул тоже палит по врагу.
– Где взял винтовку?
– Сползал обратно в вагон, – ответил Саул и подкрепил ответ выстрелом.
Шон усмехнулся, продолжая перезаряжать свою.
– Смотри доиграешься, – сказал он.
– А кто меня научил играть в эти игры? – парировал Саул.
Шон израсходовал еще одну обойму, и все без толку, если не считать того, что отдача винтовки, как в старые добрые времена, взбесила его. Не на ком было только сорвать злость, но тут вовремя подвернулся Мбежане.
– Нкози.
– Где тебя черти носили? – крикнул Шон.
– Копья потерялись. Долго искал в темноте.
Шон помолчал, пристально вглядываясь в гребень возвышенности. С левой стороны в цепи стрелков просматривался некий разрыв: там прямо к железной дороге тянулся узкий овражек. Небольшой группой можно пробраться по нему и зайти в тыл стрелкам. И оттуда накрыть неугомонный «максим».
– Приготовь свои копья, Мбежане.
– Ты куда это? – спросил Саул.
– Хочу попробовать взять пулемет. Оставайся здесь и постарайся отвлечь этих джентльменов.
Шон двинулся вдоль поезда к началу овражка. Преодолев полсотни ярдов, он вдруг понял, что за ним идет не только Мбежане, но и Саул.
– А ты куда?
– Как куда? С тобой.
– Черта с два, оставайся на месте!
– И не подумаю.
В голосе Саула прозвучала присущая только ему упрямая нотка, которую Шон слышал и прежде. Времени спорить с ним не было. Он побежал дальше и, остановившись напротив овражка, укрылся за перевернутым вагоном, откуда удобно обследовать позицию.
Овражек оказался узеньким, зато глубоким, заросли кустарника в нем смогут прикрывать их до самого верха, где зияла брешь в цепи бурских стрелков.
– Нормально, – сказал он вслух. – Так, я иду первым, ты, Саул, идешь за мной и смотри не очень топай своими ножищами.
