– Middag, menheer
[81], – приветствовал его Шон.
Тот лишь кивнул в ответ и протянул ему записку.
Минхеер,
с минуты на минуту я ожидаю прибытия пушки системы Гочгиса. Вашим позициям угрожает полное уничтожение. Во избежание дальнейших жертв предлагаю сложить оружие.
Генерал Я. П. Леру,
Винбергский отряд коммандос
Записка представляла собой неровный обрывок оберточной бумаги с текстом на африкаансе.
– Передайте мой привет генералу, минхеер, но мы еще немножко здесь посидим.
– Как вам будет угодно, – спокойно ответил бур. – Но сначала проверьте, нет ли среди вот этих, – он указал рукой на солдат, валяющихся среди убитых мулов и лошадей, – нет ли тут еще живых. И советую вам пристрелить раненых животных.
– Вы очень любезны, минхеер.
– Только, разумеется, никаких попыток подобрать оружие или боеприпасы.
– Конечно.
Бур оставался с ними, пока Экклс с полудюжиной солдат обходили поле боя, пристреливая искалеченных животных, осматривая павших товарищей. Нашли одного еще живого. У него была пробита трахея, и воздух тихонько посвистывал, выходя из нее при дыхании, а вокруг отверстия пузырилась кровь. Его положили на одеяло и спустили вниз.
– Одиннадцать убитых, сэр, – доложил Экклс.
– Послушайте, Экклс, как только закончится перемирие, нам надо заполучить еще один пулемет и две коробки с патронами к нему.
Они стояли возле двуколки, и Шон слегка наклонил голову, указывая на виднеющееся из-под брезента громоздкое оружие.
– Слушаюсь, сэр.
– Нужно четыре человека, они должны ждать наготове у самой кромки обрыва. Убедитесь, что у каждого есть нож, чтобы перерезать веревки вьюков.
– Есть, сэр.
Экклс усмехнулся, при этом его лицо стало очень похоже на шаловливую морду моржа, и двинулся обратно к реке. А Шон направился к сидящему на лошади буру.
– Мы закончили, минхеер.
– Отлично. Как только я скроюсь за горизонтом, мы снова начнем.
– Согласен.
Пробираясь среди мертвых тел, Шон пошел к реке. Мухи были уже тут как тут: они роились, поблескивая зелеными с металлическим блеском брюшками, а когда он проходил мимо, с шумом, словно рой пчел, поднимались в воздух и потом садились обратно. Шон подошел к обрыву и увидел притаившихся невооруженных солдат во главе с Саулом. За ними стоял чем-то очень недовольный Экклс, с поникшими от досады усами. Шон сразу понял, в чем дело: Саул воспользовался своим положением старшего по званию и сам встал во главе добровольцев.
– Какого черта вы здесь делаете, лейтенант?
Саул ответил ему ершистым взглядом.
– Оставайтесь там, где я вас поставил. Это приказ!
Он повернулся к Экклсу.
– Принимайте команду, вахмистр, – сказал он, и Экклс заулыбался.
Спорить было время неподходящее. Бур на своей лошади уже успел одолеть половину подъема к гребню.
– Слушай мою команду! – прокричал Шон, набрав в легкие побольше воздуха, чтобы слышно было по всей линии обороны. – Пока противник не начнет стрелять, огня не открывать! Нам надо подольше протянуть время!
Он помолчал и обратился к Экклсу:
– Только не бегите, идите шагом, не торопясь, будто просто гуляете.
Шон спрыгнул вниз и встал между Экклсом и Саулом. Все трое внимательно следили, как бур достиг вершины подъема, помахал шляпой и скрылся.
– Вперед! – скомандовал Шон.
И они пошли. Экклс, четверо добровольцев – а за ними Саул! Как громом пораженный Шон смотрел на шестерых, неспешно шагающих к двуколке. Потом в нем вспыхнул гнев. «Вот поганец», – подумал он и сам двинулся вслед за ними.
Догнал, когда они уже подошли к двуколке.
– Получишь взыскание! – прорычал Шон в напряженной, предвещающей скорую грозу тишине.
Саул торжествующе ухмыльнулся.
На гребне по-прежнему царило удивленное молчание. Но это не могло продолжаться долго.
Саул с Экклсом перерезали держащие брезент веревки, Шон откинул брезент и взял пулемет.
– Тащи. – Он передал оружие стоящему у него за спиной.
И тут над их головами раздался предупреждающий выстрел.
– Хватайте каждый по одному и бегом!
И от реки, и сверху, с горного гребня, поднялась страшная пальба – словно заработали десятки барабанщиков. Шон и все остальные, согнувшись пополам под тяжестью груза и виляя из стороны в сторону, бросились к реке.
Доброволец, тащивший пулемет, вдруг споткнулся и упал. Шон изо всех сил швырнул в сторону реки коробку с патронами – она приземлилась недалеко от кромки обрыва, по инерции проехала вперед и перевалилась через край. Шон на мгновение остановился, подобрал пулемет и побежал дальше. Экклс первым прыгнул вниз, за ним Саул, а следом Шон и еще трое бойцов.
Все позади. Шон сидел по пояс в ледяной воде, прижимая к груди пулемет, ни о чем больше не думал и ничего не чувствовал, кроме злости на Саула. Он бросил на друга свирепый взгляд, но Саул и Экклс стояли на коленях, глядели друг на друга и хохотали.
Шон сунул пулемет в руки ближайшему солдату и двинулся к Саулу. Рука его тяжело легла на плечо друга, и Шон рывком поставил его на ноги:
– Ты… – Он никак не мог подобрать достаточно резкого слова.
Если бы Саула сейчас убили, Руфь ни за что не поверила бы, что это случилось не по его приказу.
– Дурак, – сказал наконец Шон и, возможно, ударил бы его, но тут раздались крики от ближайшей огневой точки:
– Черт бы подрал этого идиота!
– Смотри-ка, встал.
– Ложись, ради бога, ложись!
Шон отпустил Саула, вспрыгнул на площадку огневой позиции и выглянул через бойницу бруствера.
Он увидел солдата-добровольца, того самого, который первым тащил пулемет: тот снова встал и, как-то странно волоча ноги, шел вдоль берега; обе руки его висели как плети. И с гребня по нему вели огонь.
Ни один человек не вышел к нему на помощь, всех парализовал страх. Солдат был серьезно ранен, его шатало из стороны в сторону, но он продолжал идти, а буры азартно палили по нему, как по зайцу на охоте. Солдат шел вслепую, не видя, куда идет, по кривой удаляясь от реки. Вдруг кто-то из буров попал, и бедняга лицом вниз повалился на землю.
Стрельба прекратилась. В наступившей тишине прячущиеся под берегом солдаты зашевелились, задвигались, заговорили о каких-то пустяках, избегая смотреть друг другу в глаза, – все ощущали стыд, что они только что занимались таким недостойным занятием: подглядывали, как умирает человек.
