– Где нкози? – закричал он, глядя на огромного зулуса, в котором он узнал личного слугу Шона.
– Уехал в Питермарицбург.
Майкл соскочил с лошади и отпустил ее.
– Пошли человека в город за помощью.
– Уже сделано, – ответил зулус.
– Срочно выводить из дальних загонов всю живность, а лошадей убрать из конюшен – туда может перекинуться огонь.
– Уже послал туда всех наших жен.
– Молодец, все сделал правильно. А теперь пошли.
Сжимая в руках длинные топорища, зулусы толпой двинулись к фургонам. Майкл и Мбежане помчались к фургону, стоящему впереди. Майкл схватил поводья. И в эту минуту во двор ворвались два всадника. Их лица тонули в ночной темноте.
– Кто вы такие? – крикнул Майкл.
– Бростер и ван Вик!
Ага, ближайшие соседи.
– Слава богу! Возьмете на себя остальные фургоны?
Они спрыгнули с лошадей и побежали мимо Майкла.
Широко расставив ноги, с расправленными плечами, Майкл размахнулся кнутом и громко щелкнул им в дюйме над головами передних мулов. Они рванули вперед, и, трясясь, фургон со стуком покатился со двора.
Когда колонна фургонов бешено мчалась по главной подъездной дороге к плантациям, навстречу им шли местные зулусские женщины с детьми, неспешно направляясь к усадьбе; проходя мимо, они негромко приветствовали и поторапливали своих мужей.
Но Майкл их почти не слышал. Он стоял, не сводя взгляда с красного столба пламени и дыма, который поднимался из самого центра посадок Шона.
– Горят деревья, которые мы сажали два года назад, – стоя рядом с ним, говорил Мбежане. – Но уже совсем близко к участку, где растут более старые деревья. Вряд ли можно остановить там огонь.
– Тогда где можно?
– С этой стороны деревья более молодые и дорога широкая. Можно попробовать здесь.
– Как тебя зовут? – спросил Майкл.
– Мбежане.
– А я Майкл. Племянник нкози.
– Я знаю, – кивнул Мбежане. – Свернем, где встречаются дороги.
Они подъехали к перекрестку. Впереди начинался участок с молодыми посадками – деревьями высотой около десяти футов и толщиной стволов с мужскую руку; покрытые густой темной листвой ветви густо переплелись. Фронт огня находился далеко за ними, там, где росли высокие, зрелые акации. Над ними поднималась стена искр и темного дыма, и порывы ветра пригибали ее в сторону. Огонь распространялся довольно быстро, с этой скоростью он дойдет сюда меньше чем за час.
Такой пожар перекинется через дорогу шириной в тридцать футов без остановки. Значит, надо срочно вырубать молодые деревья, чтобы увеличить разрыв как минимум до шестидесяти футов.
Майкл направил фургон на обочину дороги и остановил мулов. Затем спрыгнул на землю, чтобы встретить остальные фургоны.
– Поезжайте вперед на пару сотен ярдов и начинайте с парнями вырубать акации навстречу огню – надо расширить разрыв! А я со своими начну здесь! – прокричал он ван Вику.
– Хорошо.
– Мистер Бростер, поезжайте до конца этого участка и начинайте вырубать посадки так же, на тридцать футов.
Без лишних разговоров Бростер двинул дальше. Оба мужчины, вдвое старше его возрастом, безропотно уступили ему право командовать.
Майкл выхватил у ближайшего зулуса топор и, на бегу раздавая распоряжения, бросился к молодым посадкам. Остальные толпой последовали за ним. Выбрав деревце, Майкл встал поудобнее, взмахнул топором и нанес удар сбоку наискосок. Дерево задрожало и обрушило на него дождь из листьев. Он плавно перехватил рукоять топора и ударил с противоположной стороны. В мягкую древесину острое лезвие входило легко, деревце стало медленно наклоняться и упало со скрипом, похожим на стон. Майкл шагнул к следующему. Зулусы рассыпались вдоль дороги, и темнота ночи огласилась звонкими ударами топоров.
В течение получаса к посадкам подъезжали все новые фургоны, полные людей, с соседями Шона на козлах, и скоро уже почти три сотни человек махали топорами, безжалостно вырубая с любовью посаженные и нежно лелеемые акации.
Плечом к плечу они продвигались все дальше, молча и яростно срубая и топча упавшие саженцы.
Один раз раздался вопль – кто-то кричал от боли. Майкл посмотрел в ту сторону и увидел, как два зулуса тащат к дороге третьего: от неловкого удара топор его отскочил от ствола и глубоко, едва не пополам, рубанул по ноге. В лунном свете на землю стекала темная кровь.
Один из соседей уже спешил на помощь раненому, и Майкл продолжил уничтожать посадки акации. Взмах, удар, быстрый перехват, взмах, еще глухой удар, и деревце падает наземь. Он отталкивает его в сторону и, перешагивая через густые ветки, идет к следующему. Снова взмах – он чувствует сладкий запах древесного сока, ощущает, как уже болят плечи, щиплют от пота лопнувшие на ладонях пузыри.
Потом вдруг ветер принес совсем иной, едкий запах. Дым! Майкл остановился и поднял голову. Люди по обе стороны тоже прекратили работу; опершись на длинные топорища, они смотрели, как приближается пламя, и на их обнаженных, залитых потом телах играли алые отблески.
Пожар накатывался по фронту шириной четыре сотни ярдов. И не с белым, трескучим жаром горящего соснового леса, но с жутким великолепием рыжего и темно-красного огня, клубящегося дыма и ливнями искр.
Стук топоров постепенно умолкал по всему фронту работ, люди останавливались и с ужасом смотрели, как на них наступает эта безжалостная стихия. Пламя уже ясно освещало их объятые страхом лица. На них накатывали мощные волны жара, от него мгновенно сворачивалась нежная зеленая поросль, которую быстро пожирало ненасытное пламя. Вдруг мощный порыв ветра швырнул на них волну черного дыма; смог накрыл застывших на месте людей, и они потеряли друг друга из виду. Дым рассеялся так же быстро, как и пришел, оставив кашляющих, едва не задохнувшихся в нем людей.
– Все назад! Быстро к дороге! – заорал Майкл.
Крик его подхватили другие и разнесли по всей линии. Через заросли высотой по пояс люди бросились назад и небольшими группами собрались вдоль дороги; напуганные этой волной пламени и дыма, они с беспомощным видом держали в руках праздные топоры.
– Рубите ветки, будем сбивать огонь! – крикнул Майкл, пытаясь прогнать охватившее всех замешательство. – И растянуться по всей кромке!
Он быстро направился вдоль дороги, снова расставляя людей по местам. Проклиная собственный страх, он порой действовал и угрозами, и руганью.
– Давайте, давайте, когда пламя дойдет до поваленных деревьев, оно станет меньше. Закрывайте лица рубашками. Эй вы там, чего встали, вперед!
Каждый вооружился зеленой веткой, и с обновленной решимостью все снова построились вдоль дороги.
Они стояли молча. Зарево бушующего пламени ярко освещало все вокруг; черные лица зулусов сохраняли бесстрастность, лица белых раскраснелись от жара и тревожного ожидания.
