– Хорошо, папа.
– А когда снова спустишься, держись подальше от плантации ван Эссена, там почва потверже. Так ты можешь сократить его преимущество на болоте. Мне кажется, Майк сразу пойдет прямо, но ты должен выбрать более длинный путь, поставь скорость Плясуньи против силы Грея.
Они добрались до старта, и толпа рассыпалась вдоль ограничительных канатов. На пути двух всадников лежал узкий проход сквозь людскую массу, за ней – болото с обманчиво пышными травами, скрывающими под собой наполненные вязкой грязью ямы-ловушки. А дальше – долгий подъем на гребень нагорья. Маршрут длинный. И не менее трудный.
– Всадники готовы? – осведомился Ронни Пай с боковой линии. – Шон, уйди, пожалуйста, с поля.
Шон положил руку Дирку на колено.
– Ну, мальчик, посмотрим, на что ты способен, – сказал он, нырнул под канаты и слился с толпой.
Солнечная Плясунья нервно переступала с ноги на ногу, вставала на дыбы и мотала головой так, что ее грива в солнечном свете переливалась красным золотом. На плечах ее темными пятнами выступил пот. Майкл кружил Грея Уэзера на месте, стараясь мягко удерживать его; то и дело наклоняясь, он похлопывал коня по шее, что-то потихоньку говорил ему, и тот, чтобы лучше слышать, разворачивал к нему уши.
– Тихо! Прошу вас, тишина! – закричал Деннис в мегафон; гул голосов стих и превратился в выжидательный шелест. – Теперь слушайте мои команды! – крикнул он, обращаясь к всадникам. – Встать надо пошире и двигаться рядом.
Они отъехали от столбов и встали рядом. Дирк коснулся Плясуньи шпорой, и та отпрыгнула, выбросив копыта прямо в ногу Майкла.
– Держи свою чертову клячу! – зарычал он на Майкла. – Не дави на меня!
– Ты что психуешь, а, Дирки? – спросил Майкл и послушно отвел лошадь подальше.
– Пошел к черту! Сейчас покажу тебе, кто из нас психует! – крикнул Дирк, резко потянул на себя узду, и Плясунья протестующе замотала головой.
– Кругом, кругом, развернитесь кругом! – пророкотал искаженный мегафоном голос Денниса.
Они развернулись, встали в одну линию и пошли; до старта оставалось двадцать ярдов. Солнце блестело на словно отполированных крупах, один из которых отливал потускневшим золотом, другой был темно-рыжий. По толпе, словно ветерок по траве, пробежал негромкий вздох.
Оставалось десять шагов, и Плясунья заторопилась, зашагала шире, размашистее и несколько боком.
– Держать равнение! Ехать рядом! – скомандовал Деннис.
Дирк, натянув повода, грубо одернул кобылу, раздувающую побелевшие от напряжения ноздри.
Опустив руки с поводьями, Майкл двигался рядом. Большой рыжий жеребец ступал, высоко поднимая ноги, как бы подчеркивая, что идет шагом, подчиняясь силе.
Когда до старта оставалось шагов пять, всадники ниже пригнулись в седлах, лошади одновременно ускорили поступь и вместе подошли к линии старта.
– Пошел! – заорал Деннис, и тот же крик сотнями голосов прокатился по всей толпе зрителей.
Двигаясь все так же рядом, скакуны легко и свободно, шаг в шаг перешли на галоп. Оба наездника слегка привстали на стременах, чтобы удерживать лошадей от безрассудно бешеной скачки. В полумиле их ждало болото, за ним – пять миль горной местности с твердой каменистой землей, оврагами и колючим кустарником. Они пулей проскакали проход между вопящими людьми и вырвались на открытый простор.
Толпа рассыпалась, каждый старался найти позицию поудобнее для наблюдения за скачкой. Шон побежал вместе со всеми, расстегивая на ходу футляр с биноклем и взволнованно хмыкая посреди общих криков и смеха.
Руфь ждала его рядом с автомобилем. Обхватив супругу за талию, Шон поднял ее на капот.
– Шон, оцарапаешь краску, – протестовала она, вцепившись в шляпку и опасно балансируя на высоком округлом капоте машины.
– Да черт с ней, с этой краской! – засмеялся он. Вскарабкавшись туда же, он встал рядом, и она прижалась к нему, чтобы не упасть. – Вон они!
Далеко на равнине прямо к ярко-зеленому пятну болота мчались два всадника. Шон поднес к глазам бинокль, настроил фокус и вдруг увидел их так близко, что ему показалось, будто он слышит топот копыт. Мощно работая огромными плечевыми мышцами, Грей Уэзер с каждым прыжком вырывался вперед. Солнечная Плясунья отстала, но следовала за ним по пятам, выгнув дугой шею из-за натянутых поводьев. Дирк сдерживал ее, сидя прямо и прижав локти к бокам.
– Чертенок умеет слушать умные советы, – проворчал Шон. – Я боялся, что он уже начнет работать хлыстом.
Через разделяющее их расстояние Шон осязаемо чувствовал решимость Дирка во что бы то ни стало победить, он видел это по его посадке, по тому, как он держит плечи, по жесткому положению рук. Единственного он не видел: горячей ненависти на лице сына и в его пылающих глазах, которых он не спускал со спины Майкла.
Звонкий топот копыт о твердую почву стал глуше: они достигли болота. Теперь из-под копыт Грея летели комья влажной глины, и один из них ударил Дирка в грудь, оставив грязное пятно на его белоснежной шелковой рубашке. Аллюр Плясуньи изменился: она почувствовала мягкую почву.
– Спокойно, девочка. Тихо, тихо, девочка, – шептал Дирк, крепко сжимая коленями ее бока, чтобы она чувствовала себя увереннее.
Трава хлестала ему по шпорам, а впереди Грей уже успел попасть в грязевую яму, преодолел ее и скрылся в высоких густых зарослях папируса. Началось собственно болото.
– А старик был прав, – в первый раз улыбнулся Дирк.
Майкл с трудом пробивался сквозь заросли, приминая их и прокладывая путь для Дирка, – теперь его кобылке преодолевать болото было чуть ли не в два раза легче. Уже дважды Грей проваливался по живот в ямы, наполненные вяжущей черной жижей; чтобы выбраться, ему приходилось вставать на дыбы, в то время как Дирк объезжал их по краю.
Обе лошади блестели от налипшей грязи, а всадники насквозь промокли по пояс, а выше их сплошь покрывали грязные пятна. Болото источало смрадный запах, какой бывает в свинарнике: прорываясь на поверхность, зловеще булькал болотный газ. Вокруг носились тучи потревоженных насекомых, с испуганным криком пролетела какая-то птица, похожая на длиннохвостого бархатного ткача. А они все пробивались через густые заросли папируса. Острый как бритва лист резанул щеку Майкла; смешиваясь с грязью, кровь побежала к подбородку и закапала на рубашку.
Наконец почва под ними стала тверже, в сплошных зарослях папируса показались большие просветы, вот и они остались позади, и Грей выскочил на первый склон нагорья. Теперь он скакал тяжело, с каждым шагом похрапывая, и Плясунья стала его догонять.
– Тебе конец! – крикнул Дирк Майклу, когда они поравнялись. – Встретимся на финише!
Нагнувшись, он прижался к холке кобылы, пришпорил ее и одновременно пустил в дело хлыст.
Не понуждая жеребца, Майкл отпустил поводья и подал вправо, предоставив ему бежать свободно и самому выбирать дорогу; выписывая зигзаги, конь пошел к вершине.
