– Тебе нравится?
– О да.
– Эта комната могла бы быть и твоей тоже.
Щеки Кэнди вспыхнули, но не от смущения, а от раздражения. Лицо ее вдруг окаменело.
– Шон прав, ты, оказывается, очень вульгарен.
Она направилась к двери, а смутившийся Шон стал хлопать себя по карманам, делая вид, что ищет сигару. Но Дафф сделал два быстрых шага, взял Кэнди за руку и развернул лицом к себе:
– Глупенькая моя, я же сделал тебе предложение!
– Пусти! – повысила она голос, извиваясь в его руках и пытаясь вырваться. – Не вижу ничего смешного.
– Кэнди, я говорю совершенно серьезно. Выходи за меня замуж.
Сигара выпала изо рта Шона, но он успел подхватить ее на лету. Кэнди стояла неподвижно, внимательно глядя Даффу в лицо.
– Так да или нет? Пойдешь за меня?
Она кивнула один раз очень медленно, потом еще два очень быстро.
Дафф оглянулся и через плечо посмотрел на Шона:
– Оставь нас, дружок.
Дар речи Кэнди обрела только по дороге обратно в город. Она была счастлива и непрерывно щебетала, а Дафф отвечал на ее вопросы со своей неизменной кривой усмешкой. Шон угрюмо сгорбился, забившись в угол кареты. Сигара горела неровно, и скоро он выбросил ее в окошко.
– Надеюсь, Кэнди, «Покои Виктории» ты оставишь за мной.
На несколько секунд повисло молчание.
– Что ты хочешь этим сказать? – спросил Дафф.
– Третий лишний.
– Нет! – воскликнула Кэнди.
– Но это же и твой дом тоже, – резко сказал Дафф.
– Дарю свою долю тебе. Считай, что это свадебный подарок.
– Да брось болтать чепуху, – усмехнулся Дафф, – там всем хватит места.
Кэнди быстро пересела к Шону и положила руку ему на плечо:
– Ну прошу тебя, мы же так давно вместе. Нам без тебя будет одиноко.
Шон пробурчал что-то неразборчивое.
– Ну пожалуйста!
– Он останется с нами, – сказал Дафф.
– Пожалуйста.
– Ладно, так и быть, – угрюмо проворчал Шон.
19
Как-то раз они поехали в Милнертон на скачки. Кэнди надела шляпу со страусовыми перьями, Шон с Даффом – серые цилиндры с жемчужным отливом, оба держали в руках трости с золотыми набалдашниками.
– Послушай, Кэнди, а поставь-ка ты пятьдесят гиней на Пассата – окупишь подвенечное платье. Вот увидишь, он придет первым, – сказал Дафф.
– А что скажешь про новую кобылку мистера Градски? – спросила Кэнди. – Говорят, на нее тоже можно ставить.
Дафф сразу нахмурился:
– Хочешь переметнуться в лагерь врага?
– Странно, мне говорили, что вы с Градски чуть ли не партнеры, – сказала Кэнди, вертя зонтиком. – Ходят слухи, что вы все время вместе работаете.
Мбежане придержал лошадей: они въехали в толчею пешеходов и разнокалиберных колясок перед воротами ипподрома Тёрф-клаб.
– Побольше верь слухам – оба раза ты что-то не то услышала. На длинной дистанции этой его Плясунье до Пассата далеко. Порода такая, у нее слишком легкие ноги. Она совсем офранцузилась, в жилах течет гугенотская кровь – ее хватит только на милю, потом она скиснет. А что касается Градски и нашего с ним партнерства… ну да, время от времени мы бросаем ему кость. Скажи, Шон?
Шон разглядывал спину Мбежане. Зулус щеголял в одном лишь своем набедренном наряде, зато на ступеньке для ног были аккуратно уложены копья. С лошадьми он управлялся легко, словно всю жизнь имел с ними дело. Всегда с ними разговаривал, а они, как заслышат его голос, сразу разворачивают уши назад.
– Ну скажи, Шон, я прав или нет? – повторил вопрос Дафф.
– Конечно, – рассеянно ответил Шон. – Я вот что думаю… не купить ли Мбежане ливрею? В этих своих шкурках он смотрится как-то не совсем уместно.
– Да, но другие лошадки с того же завода были хорошие стайеры. Душечка два раза выигрывала дерби в Кейптауне, а Эклипса в прошлом году продемонстрировала лучшие качества английской породы в гандикапе Метрополитан, – возразила Кэнди.
– Ха, – с тоном превосходства улыбнулся Дафф, – можешь поверить мне на слово, главный забег сегодня выиграет Пассат, и, когда твоя Плясунья доплетется до финиша, он будет отдыхать в стойле.
– Темно-бордовый с золотом, как у наших жокеев, – задумчиво бормотал Шон. – Как раз в тон его черной коже… еще тюрбан, пожалуй… и страусовое перо.
– Что ты там все бормочешь, черт тебя побери? – недовольно спросил Дафф.
– Да вот все думаю про ливрею для Мбежане.
На специально отведенной площадке они вышли из кареты и проследовали на трибуну для членов клуба; Кэнди плыла между двумя кавалерами и смотрелась очень привлекательно.
– Да-а, Дафф, сегодня мы с тобой сопровождаем, пожалуй, самую красивую здесь женщину.
– Спасибо, – заулыбалась Кэнди.
– Именно поэтому ты глаз не сводишь с ее декольте?
– Животное, что за грязная мысль! – оскорбленно парировал Шон.
– Не спорь с ним, – поддразнивала Кэнди. – Мне только лестно слышать это. Смотри сколько хочешь.
Они прошли сквозь скопление пестро разодетых женщин и туго затянутых в костюмы мужчин. Со всех сторон раздавались приветствия.
– Доброе утро, мистер Кортни. – Слово «мистер» прозвучало с особенным нажимом. – Как ваш Пассат, готов к большому забегу?
– Поставьте на него свои штаны.
– Приветствую, Дафф, мои поздравления с помолвкой.
– Спасибо, Джок, теперь твоя очередь сделать решительный шаг.
Они были молоды, богаты и хороши собой, и весь мир восхищался ими. В душе у Шона царила радость: под руку его держит красивая женщина, а рядом шагает друг.
– Смотри, вон там Градски. Пошли подразним эту свинью, – предложил Дафф.
– За что ты его так не любишь? – тихо спросила Кэнди.
– Да ты только посмотри на него, и сама поймешь. Ты когда-нибудь видела что-нибудь более напыщенное, угрюмое и противное?
– Да оставь ты его в покое, Дафф, не надо портить нам день. Пойдем лучше к лошадям.
– Нет уж, пошли со мной!
Дафф потащил их туда, где возле ограждения бегового поля стояли Градски и Макс.
– Шалом, Норман, мир и тебе, Максимилиан.
Градски кивнул в ответ; Макс тоже что-то печально пробормотал – каждый раз, когда он моргал, длинные ресницы касались щек.
– Вижу, стоят двое, о чем-то весело болтают. Дай, думаю, подойду, послушаю, что говорят умные люди, может, сам ума наберусь. – Не получив ответа, Дафф продолжал: – Видел вчера вечером, как бегает твоя новая кобылка по беговой дорожке, и говорю себе: вот оно что, наверняка у Нормана завелась новая подружка, вот он и купил для своей дамы сердца какую-то клячу. А тут мне говорят, что ты собираешься выставлять ее на бегах. Эх, Норман, жаль, что, прежде чем делать такую глупость, ты со мной не посоветовался. Порой ты бываешь такой импульсивный!
