– Спасибо, самое время закурить.
Вся толпа повернулась к стенду над судейской будкой, и наступила напряженная тишина.
– И чего это они всегда так долго думают, неужели так сложно решить? – пожаловалась Кэнди. – Я так расстроилась… еще минута – и просто не выдержу, мне срочно нужно в туалет.
– Вывешивают! – крикнул Шон.
– Кто победил? – Кэнди подпрыгивала, стараясь увидеть результат через головы стоящих, но вдруг резко перестала – лицо ее было тревожно.
– Номер шестнадцать! – заорали Дафф с Шоном громовыми голосами. – Пассат!
Шон двинул Даффа кулаком по корпусу, Дафф согнулся пополам и головой сломал сигару Шона пополам. Потом они с двух сторон подхватили Кэнди и прижали к себе. Она сдержанно взвизгнула и едва отбилась.
– Прошу прощения, – пискнула она и убежала.
– Так, надо срочно выпить, я угощаю, – сказал Шон, прикуривая изуродованный обломок сигары.
– Нет, угощаю я, теперь моя очередь, я настаиваю.
Дафф взял его под руку, и с довольными улыбками они направились к буфету. Там за одним из столиков уже сидел Градски, и с ним Макс. Дафф зашел Градски за спину, одной рукой поднял с его головы цилиндр, а другой взъерошил жалкие остатки его волос:
– Ничего страшного, Норман, не все же тебе одному выигрывать.
Градски медленно повернулся, забрал у него шляпу, пригладил волосы, и глаза его налились желтым светом.
– Он собирается что-то сказать, – взволнованно прошептал Дафф.
– Я с вами согласен, мистер Чарливуд, все время выигрывать нельзя, – сказал Норман Градски. Он проговорил это отчетливо, без запинки, разве что слегка спотыкаясь на звуке «в», – этот звук всегда представлял для него трудность. Потом поднялся и, водрузив шляпу на голову, вышел.
– Чек я пришлю вам в контору в понедельник утром, – тихо сказал Макс, не отрывая взгляда от крышки стола. Потом встал и последовал за Градски.
20
Шон вышел из ванной комнаты с всклокоченной бородой и с полотенцем на чреслах.
Удалый герцог Йоркский,
У него была тьма солдат.
Он построил всех и повел на холм —
И снова повел их назад.
Напевая старинную песенку, он налил из хрустальной бутылочки на ладонь лавровишневой воды и принялся втирать ее в голову. Дафф, сидя в кресле с позолотой, наблюдал за процессом. Шон тщательно причесался и улыбнулся своему отражению в зеркале.
– Красавец, – сделал он комплимент отражению.
– Толстеешь, – проворчал Дафф.
– Да это же мышцы, – обиделся Шон.
– И задница как у бегемота.
Шон снял полотенце, повернулся к зеркалу задом и стал разглядывать себя через плечо.
– Да ты сюда гвоздь молотом не загонишь, – возразил он.
– Молчал бы уж лучше, – простонал Дафф. – Твой юмор по утрам, как свинина на завтрак, трудно переваривается.
Шон достал из комода шелковую рубашку, помахал ею перед собой, как тореадор мулетой, и с победным видом накинул на себя.
– Оле! – иронически усмехнулся Дафф.
Шон надел штаны и сел обуваться.
– Что-то ты сегодня не в духе, – сказал он.
– Только что на меня обрушился ураган эмоций, едва спасся!
– А в чем дело?
– Кэнди хочет венчаться в церкви.
– Это плохо?
– Ничего хорошего.
– Почему?
– Ты что, забыл?
– А-а-а… у тебя есть жена.
– Вот именно, жена.
– Ты говорил про нее Кэнди?
– Боже мой, конечно нет, – с ужасом на лице ответил Дафф.
– Да, проблема. А что скажешь про мужа Кэнди? Разве это не ставит вас в равное положение?
– Нет, не ставит, он давно на небесах.
– Так это ж очень удобно. Кто-нибудь еще знает, что ты женат?
Дафф покачал головой.
– А Франсуа?
– Нет, я ему не говорил.
– Тогда в чем проблема? Тащи ее в церковь и женись на здоровье.
Но Дафф был явно встревожен:
– Пойми, я не против жениться вторым браком в магистрате – подумаешь, обману пару пожилых голландских чиновников, но идти с ней в церковь… – Дафф покачал головой.
– Да об этом знать буду только я один, – сказал Шон.
– Да, ты… а еще Он. – Дафф поднял глаза кверху.
– Дафф… – заулыбался Шон, – Дафф, мальчик мой, неужели у тебя есть моральные принципы? Совесть проснулась? Это же поразительно!
Дафф смущенно поежился.
– Постой, дай мне подумать. – Шон театрально приложил руку ко лбу. – Кажется, я понял, что надо делать. Да-да, именно так.
– Ну-ну, не томи, выкладывай. – Дафф подался на стуле вперед.
– Пойди к Кэнди и скажи, что ты все устроил. Что ты не только готов венчаться с ней в церкви, но даже собираешься построить собственную.
– Чудесно, – саркастически пробормотал Дафф, – прекрасный способ избавиться от моих затруднений.
– Дай закончить, – сказал Шон и принялся укладывать сигары в серебряный портсигар. – И еще скажи ей, что ты бы хотел совершить и гражданский обряд тоже, – я думаю, так всегда делают члены королевской семьи. Об этом, кстати, ей тоже скажи – она сразу растает.
– И все-таки я тебя не совсем понимаю.
– Потом ты строишь в нашем саду собственную часовню, мы находим чудака с внешностью посолидней, наряжаем его в попа, учим, что надо говорить. И Кэнди счастлива. Сразу после венчания священник садится в дилижанс и отчаливает в Кейптаун. Ты ведешь Кэнди в магистрат – и тоже счастлив.
Дафф ошеломленно смотрел на него несколько секунд, потом лицо его само собой расплылось в огромную, до ушей, улыбку.
– Ты гений, чистый гений, тебя мне сам Бог послал!
Шон застегнул пуговицы жилетки.
– Пустяки, – сказал он. – А теперь прошу извинить, меня ждет работа. Кому-то надо ведь зарабатывать, чтобы другой мог удовлетворять свои дикие фантазии.
Шон надел пальто, взял трость и помахал ею. С золотым набалдашником она весила не меньше ружья ручной работы. Шелк рубашки, касающийся тела, ореол ароматов лавровишневой воды вокруг головы – как приятно все это чувствовать, как поднимает настроение!
Он сошел по лестнице. Во дворе гостиницы уже ждала карета с Мбежане на козлах. Слегка наклонившись под весом Шона, обитая мягкой кожей карета приняла его в свои объятия. Он закурил свою первую сегодня сигару, и Мбежане улыбнулся:
– Я тебя вижу, нкози.
