– Пошли, – сказал он.
Поднявшись, они поплелись к двери. Когда проходили мимо кресла Градски, послышался его голос:
– Да, мистер Чарливуд, все время побеждать нельзя.
Он проговорил это ясно, почти без запинки, лишь едва заметно спотыкаясь на некоторых согласных, которые всегда трудно давались Норману Градски.
Остановившись, Дафф повернул голову и открыл рот, лихорадочно подыскивая слова для ответа. Губы его шевелились, но нужные слова так и не нашлись. Плечи Даффа опустились, он покачал головой и отвернулся. Переходя через порог, он споткнулся, и Шон поддержал его, помогая пройти сквозь толпу возбужденно переговаривающихся брокеров. Ни один из них не обратил на них никакого внимания. На них натыкались, их толкали, пока наконец они не пробились на улицу. Шон помахал Мбежане, чтобы тот подал карету. Они кое-как влезли, и Мбежане повез их в Ксанаду.
Приехав, оба сразу направились в гостиную.
– Шон, умоляю, дай поскорей чего-нибудь выпить.
Посеревшее лицо Даффа напоминало измятую бумагу. Шон до половины налил два стакана бренди, один из которых протянул компаньону. Дафф одним духом выпил до дна, сел и уставился в пустой стакан.
– Прости… я просто потерял голову. Я же думал, когда банки начнут продавать, мы станем выкупать эти акции за бесценок.
– Теперь это все не важно, – усталым голосом отозвался Шон. – Нас размазали раньше, чем это случилось. Черт побери! Какая хитрая, точно рассчитанная ловушка!
– Откуда нам было знать? Как все это дьявольски ловко было придумано! Как мы могли догадаться? Верно, Шон? – пытался хоть как-то оправдаться Дафф.
Шон скинул сапоги, расстегнул воротничок.
– В ту ночь на отвале шахты я готов был поставить на кон собственную жизнь, что Макс нам не лгал. – Он откинулся на спинку кресла и круговым движением поболтал бренди в стакане. – Боже мой, как они, наверно, хохотали над нами, когда видели, что мы сами бежим в западню!
– Но нам еще не конец, Шон, это еще не совсем конец, верно? – Дафф смотрел вопросительно, ожидая ответа, и взгляд его умолял не убивать в нем последней надежды. – Мы выкарабкаемся, все будет отлично, ты же знаешь, так и будет, правда? После этого крушения мы спасем достаточно, чтобы начать все сначала. Мы снова восстанем из пепла, скажи, Шон?
– Ну конечно! – грубо расхохотался Шон. – Ты пойдешь работать в «Светлые ангелы», станешь мыть плевательницы, а я – в Оперный театр, на пианино буду по клавишам барабанить.
– Но… но… что-нибудь у нас ведь останется. Может быть, хоть пара-другая тысяч. Можно продать этот дом.
– И не мечтай, Дафф, этот дом принадлежит теперь Градски. Теперь все ему принадлежит.
Шон плеснул в рот остатки бренди, проглотил. Быстро поднявшись, направился к шкафу с напитками.
– Я сейчас тебе все объясню. Мы должны Градски сотню тысяч акций, которых не существует. Единственный способ предоставить их ему – сначала купить их у него, причем по цене, которую он сам назначит. С нами все кончено, Дафф, ты понимаешь, что это значит? Мы уничтожены! Мы банкроты!
Шон налил себе еще бренди, пролив немного на буфет.
– Выпей-ка лучше еще за счет Градски, теперь это его бренди.
Шон повел рукой вокруг, указывая на дорогую мебель, тяжелые портьеры:
– Посмотри на все это в последний раз. Завтра сюда явится шериф и наложит на дом арест. Потом через надлежащую правовую процедуру все будет передано законному владельцу мистеру Норману Градски.
Шон двинулся было обратно к своему креслу, но вдруг остановился.
– Надлежащая правовая процедура, – тихо повторил он. – Интересно… а ведь это могло бы сработать.
Дафф встрепенулся в кресле и резво выпрямился:
– У тебя появилась идея?
– Идея не идея, а, скажем так, половинка идеи есть. Послушай, Дафф, если я смогу сберечь из всего этого пару тысяч, ты согласен убраться отсюда?
– Но куда… куда мы поедем?
– Когда мы с тобой начинали, то двигались на север. Неплохое направление, как, впрочем, и любое другое. Говорят, за Лимпопо имеется золотишко, да и слоновой кости хватает – для тех, кто не прочь поживиться.
– Но почему нельзя остаться здесь? Можно было бы продолжать играть на бирже. – Лицо Даффа выражало нерешительность, даже почти испуг.
– К черту, Дафф, здесь у нас все кончено. Играть на бирже, когда ты заказываешь музыку, – это одно. А с нашей тысячей мы превратимся в собак, дерущихся за кость со стола Градски. Давай-ка лучше уедем отсюда и начнем все сначала. Поедем на север – добывать слоновую кость и искать новую золотую жилу. Возьмем с собой пару фургонов и найдем еще одно состояние. Держу пари, ты уже забыл, что значит сидеть на лошади и держать в руках винтовку, что такое ветер в лицо, а на пятьсот миль вокруг ни одной шлюхи, ни одного биржевого маклера.
– Но это значит бросить все, что мы заработали, – простонал Дафф.
– Боже милостивый, ты что, слепой или просто дурак? – набросился на него Шон. – У тебя ничего не осталось, как ты можешь бросить то, чего у тебя нет? Я собираюсь нанести Градски визит и попытаюсь заключить с ним сделку. Ты со мной?
Дафф посмотрел на него невидящим взглядом, губы его дрожали; он покачал головой. До него наконец окончательно дошло истинное положение, в котором они оказались, и это произвело на него ошеломляющее впечатление: он пребывал на грани обморока. Кто выше поднялся – тому глубже падать.
– Хорошо, – сказал Шон. – Жди меня здесь.
Роскошный гостиничный номер Градски был полон народу – все громко разговаривали и смеялись. Шон понял, что сюда сбежались придворные, еще недавно жавшиеся к трону, на котором восседали они с Даффом вдвоем. Король умер, да здравствует король!
Как только его увидели в дверях, смех и громкие голоса стихли. В два быстрых шага Макс подскочил к стоящему в углу письменному столу, выдвинул верхний ящик и, опустив туда руку, застыл, не спуская глаз с Шона. Придворные один за другим разбирали шляпы и трости и торопливо покидали комнату. Кое-кто, бочком пробираясь мимо Шона, смущенно бормотал приветствие. Наконец в номере остались только трое: Шон, спокойно стоящий у двери, Макс возле стола и с рукой на пистолете и Градски в кресле возле камина, наблюдающий за происходящим желтыми глазами из-под полуопущенных век.
– Ты что, не собираешься приглашать меня войти, Макс? – спросил Шон.
Макс бросил быстрый взгляд на Градски, увидел, что тот едва заметно кивнул, и снова повернулся к Шону:
– Входите, пожалуйста, мистер Кортни.
Шон закрыл за собой дверь.
– Игра закончена, Макс, пистолет вам не понадобится.
– И счет в нашу пользу, вы согласны, мистер Кортни?
– Да, вы выиграли, – кивнул Шон. – Мы готовы передать вам все наши акции «Сентрал Рэнд консолидейтед».
