– Прошу вас.
– Я пришла к выводу, что в данном случае возможны международные осложнения.
– Например?
– Послушайте, я намерена рискнуть и считать, что вы действительно общество, которое стремится делать добро, и рассказать вам то, что на данном уровне обычно не делаю – ведь я вас, если быть откровенной, совсем не знаю. Но я чувствую, что у меня остается все меньше времени, и хочу получить полезную информацию на этого мерзавца.
– Я вас слушаю.
– Речь идет об эпической катастрофе, которая произойдет в самом центре нашей страны и может ее уничтожить.
Фабрикант заметно помрачнел.
– Надеюсь, это и есть первый уровень вашей боевой готовности. Мне не хотелось бы думать, что возможен переход на более высокий… – Он немного помолчал. – И что же вы имеете в виду?
Пайн посмотрела на Блюм.
– Не исключено, что речь идет о перевороте в правительстве.
Фабрикант не сумел скрыть удивления.
– Переворот? Мы живем в Америке, а не в какой-то банановой республике.
– Но эта страна началась с революции.
– Верно, но много лет назад, – возразил Фабрикант.
– Вы считаете, что история никогда не повторяется?
– На самом деле она повторяется постоянно.
– Тогда ладно, – сказала Пайн.
– Вы говорите всерьез?
– Люди, которые об этом знают, вполне серьезны.
– Вы имеете в виду людей вроде Бена Приста и Саймона Рассела?
– И, возможно, китайцев, которые в это вовлечены.
– Почему вы так решили?
Этли достала телефон. Фабрикант наклонился и посмотрел на фотографию на экране.
– И кто это такой?
– Человек, который дважды пытался меня убить. Я хотела бы знать его имя и послужной список.
– Позвольте мне позвонить тому, кто сможет помочь.
Оскар поднял трубку, произнес несколько слов и положил ее.
Пайн успела досчитать до десяти, когда в дверь постучали.
– Войдите, – сказал Фабрикант.
Дверь распахнулась, и вошел мужчина в костюме, почти такой же маленький, как хозяин кабинета.
– Покажите фотографию Филиппу, – попросил хозяин кабинета.
Тот секунду смотрел на снимок, потом перевел взгляд на Фабриканта и кивнул.
– Ты можешь сказать ей, – разрешил Оскар.
– Его зовут Сон Нам Чон.
– И кто он такой? – спросила Пайн.
– Ваш самый худший кошмар, – ответил Филипп.
– Даже если он и вправду очень опасен, ему никогда не быть моим самым худшим кошмаром, – резко сказала Этли.
– Он китаец? – спросила Блюм.
Филипп посмотрел на нее.
– Нет.
– А кто тогда? – спросила Пайн.
– Кореец.
– Кореец? Южный или северный? – уточнила Этли.
– Насколько мне известно, он родился на юге. В детстве оказался в Северной Корее, там его задержали и отправили в лагерь. Он сумел выжить и теперь работает на тех, кто хорошо платит. Весьма квалифицированный оперативник. И чрезвычайно опасен, если возникает такая необходимость.
– Значит, Сон – его фамилия? – спросила Пайн.
Филипп покачал головой:
– Нет, Чон. Он уже довольно давно живет в нашей стране и изменил имя на западный манер. Чрезвычайно осторожен, у властей ничего на него нет.
– Но как такой человек вообще мог попасть в Соединенные Штаты? – спросила Блюм.
– Если вы располагаете достаточными ресурсами, возможности есть всегда, – ответил Филипп.
Пайн посмотрела на Фабриканта.
– Мирные переговоры с Северной Кореей только что закончились неудачей, – сказала она. – И этот тип появляется на американской земле. Как вы думаете, тут есть какая-то связь?
– Я не могу утверждать, что связи нет. – Оскар повернулся к Филиппу. – Благодарю, ты можешь идти.
– У Приста здесь есть кабинет? – спросила Этли, когда Филип вышел.
– Да.
– Мы можем на него взглянуть?
Фабрикант долго смотрел на нее.
– Я буду вам весьма признательна, – сказала Пайн.
– Я попробую это устроить, – ответил он. – Идемте со мной.
Глава 39
В маленьком кабинете Приста совершенно не чувствовался аромат табачного дыма, но он был так же точно завален разными предметами, как и кабинет Фабриканта. Очевидно, представители тесного круга элиты, благосклонных гениев, не отличались аккуратностью. Кроме того, Пайн отметила, что здесь нет никаких личных вещей, фотографий, сувениров из путешествий или репортажей с семейных праздников. Складывалось впечатление, что у Приста просто не было жизни помимо работы.
Ну, в этом смысле мы с ним похожи.
Книги стояли на полках и были сложены на полу. Папки с документами лежали на столах и тоже на полу. На письменном столе высились горы каких-то бумаг, книг и папок.
Почетное место на письменном столе занимал компьютер фирмы «Эппл».
Фабрикант наблюдал за Пайн, пока она вместе с Блюм осматривала кабинет.
– Прист – человек Возрождения, и у него множество интересов.
– У меня складывается впечатление, что вы здесь все такие, – заметила Блюм.
– Да, на самом деле так и есть. Однако некоторые из нас специализируются на каких-то отдельных вещах.
Пайн села за письменный стол и посмотрела на компьютер.
– Мне необходимо войти в него.
– Я не уверен, что могу разрешить вам это; к тому же не сомневаюсь, что нужно знать пароль.
– Прист оставил флешку, которая, как мне кажется, содержит нечто важное. К сожалению, данные там также защищены паролем.
– В таком случае вам не будет никакой пользы от компьютера Бена.
– Нет, тут вы ошибаетесь, – возразила Пайн.
– В каком смысле?
– Я покажу вам.
Ее пальцы застыли над клавишами, но она продолжала разглядывать вещи на письменном столе Приста.
– Что вы делаете? – спросил Фабрикант.
– Профилирую, за неимением лучшего термина.
Ее взгляд продолжал блуждать по различным предметам, пока не остановился на кофейной чашке, в которой стояли ручки. На боку у чашки была реклама фильма.
Она напечатала Кайзер Созе.
Ничего не произошло. Тогда она добавила еще одно слово. А потом еще и поменяла их порядок.
