– Думаешь, они там тискаются?
– Конечно.
– Секси.
– Они женаты, идиот. – Хизер закатила глаза. – И ты бы знал об этом, если бы хоть раз с ними поговорил.
– Я не знаю испанского.
– Они говорят по-английски.
– Хм, – протянул Дилан. – Мне никто не сообщил.
Хизер указала на него банкой местного пива:
– Классовая дискриминация в чистом виде.
– Сказала девчонка с новым «Мерседесом».
– Это гибрид!
– С кожаными сиденьями с подогревом, – подначил брат. – Ты же вегетарианка.
– От виниловых сидений жутко вредные выбросы.
– Не такие вредные, как из твоего большого рта, – пробормотал Дилан.
Хизер швырнула в него пригоршню импортных орешков-васаби, но брат увернулся.
Тайлер, лидер группы, поднял орешек с прилавка и положил обратно в миску:
– Что ж, раз теперь дом чист, может, перейдем к делу? Кажется, Брэд хотел что-то сказать.
Брэд не жил в Каррвуде и находил его одновременно пугающим и ошеломляющим. Брэд водил подержанную «Хонду Цивик», которая была старше большинства его товарищей-революционеров, но не возмущался богатством Хизер и Дилана. Просто для него оно было столь же чуждо, как камни на Луне. Брэд боялся прикасаться к любым предметам и поверхностям в доме, чтобы ненароком не повредить. Даже стакан апельсинового сока стоял нетронутым в добрых двадцати сантиметрах от его руки.
– Речь о нашей последней операции, – начал он. – Здорово, конечно, что мы освободили всех мышей из медлаборатории, но все они выросли в неволе. Помните, как мы пытались их отпустить? Они просто застыли, а потом провожали нас до моего дома. Теперь у меня полная квартира мышей с ушами на спине. Нет, они вполне дружелюбные, но я все время опасаюсь повышать голос и шепчу.
– Ты же в курсе, что уши недееспособны, да? – спросил Уоррен, грузный юноша с бородой, которую и Распутин счел бы излишне буйной.
– Ага, но они меня как будто осуждают.
– Тебе нужно чаще развлекаться, чувак, – подала голос Линда, сидевшая рядом с Диланом.
– Сама бы попробовала устроить свидание в квартире, полной Франкенмышей, – буркнул Брэд.
– У меня в гараже куча светящихся в темноте морских свинок, так что хватит ныть, – произнес Уоррен.
– Я не ною. Мой голос становится высоким от расстройства.
– Это почти точное определение нытья, – заметила Сара, девушка Тайлера.
Хизер ее ненавидела.
– К чему ты ведешь, Брэд? – спросил Тайлер.
– К тому, что, возможно, нам следует пересмотреть наши методы.
– Есть конкретные предложения?
Брэд заерзал на стуле. Он терпеть не мог, когда его ставили в неловкое положение перед Сарой, которая интересовалась им не больше, чем системой работы туалетов в космосе.
– Да. Разве не лучше пока что освобождать, ну, вы поняли, обычных животных? На днях одна из мышей выбралась в коридор, и я подумал, что домовладелица вызовет полицию.
– Повезло, что не вызвала, – сказала Сара.
Брэд мрачно покачал головой:
– Не вызвала, но взбесилась. Орала на меня на каком-то иностранном языке без единой гласной. Затем позвала священника, и тот провел обряд экзорцизма. Теперь коридор перед моей квартирой увешан четками и распятиями. Все в здании считают меня Дракулой. То есть… я ведь даже молочные продукты не ем.
– Ладно. Пока что только обычные животные, – постановил Тайлер.
– Не говори «животные», – поправила Линда. – Они такие же личности, как мы.
– А не слишком путано? – нахмурилась Хизер. – «Освобождать личностей» звучит так, будто я хочу освободить Уоррена.
– Мне и тут неплохо, – откликнулся Уоррен.
– Видишь? Уоррену и на месте круто, – вставил Дилан.
Линда посмотрела в окно на задний двор:
– И все же… Как-то это неправильно.
– Давайте проголосуем, – предложил Тайлер.
Над кухонным островком взмыли руки.
– Предложение принято, – вынес он вердикт. – Отныне животных именуем личностями.
Сара склонила голову набок:
– Тогда Уоррен в пролете. Он точно животное.
– Так и есть, – усмехнулся Уоррен.
Хизер уставилась на идеальные руки Тайлера, потягивающего пиво.
– Вернемся к повестке дня, – продолжил он. – У кого-нибудь есть идеи, каких животных… личностей мы можем освободить?
– Из зоопарка? – предложил Дилан.
Сара вскинула брови:
– Шутишь? Там животные… личности питаются лучше, чем некоторые из нас.
– Но они должны обитать в естественной среде.
– Удачи с перевозкой анаконд на Амазонку, – фыркнул Уоррен. – Когда одна из них тебя проглотит, я помогать не стану.
– А как насчет летучих мышей? – спросил Брэд.
– Жутковато, – скривилась Сара.
– Пингвинов? – внесла свою лепту Линда.
Хизер покосилась на нее:
– Они живут в Антарктиде.
– Мой парень работает в «Севен-Элевен». У них есть большой морозильник.
– Три тысячи миль в ширину? – спросил Уоррен. – Если нет, то это не одно и то же.
– Вряд ли, но могу уточнить.
Тайлер снова посмотрел на Брэда:
– Раз уж ты заварил эту кашу, какие еще будут варианты?
Впившись зубами в ноготь большого пальца, Брэд наконец сказал:
– Не знаю. Предлагаю залечь на дно, решить, что делать с мышами и морскими свинками, и держать руку на пульсе.
– Другие идеи? – Тайлер обвел взглядом присутствующих. – Нет? Тогда голосуем. Кто за перерыв и переоценку наших методов?
Поднялись руки. Он сосчитал.
– Тогда решено. Сидим тихо и ищем правильную цель.
– Обязательно использовать слово «цель»? – пробурчала Линда.
– А ты что предлагаешь? – спросил Дилан.
– Вольнычности.
– Что? – не поняла Хизер.
– Вольнычности. Типа вольные личности.
– За это я голосовать не буду, – заявил Уоррен.
– Может, отложим этот спор на другой раз? – вздохнул Тайлер.
Линда скрестила руки на груди и надула губы:
– Ладно.
– Если на сегодня все, давайте закажем пиццу.
– Круто, – обрадовался Дилан. – И какой же она будет?
– Дружмансипированной, – вставила Линда.
