– Погодите-ка. Вы не работали в поле больше тридцати лет? Как вы попали на это задание?
«Мои ноги наконец-то дееспособны. Какое-то время я передвигался на маленькой летающей тарелке. Было забавно. Но она питалась от маленького ядерного реактора из Розуэлла. Некоторых это пугало. Меня называли котострофой».
– Как грубо, – промолвил Морти.
«Я их не виню. Особенно после инцидента в подвале».
– Полагаю, это случилось в ДНН. Вы устроили обвал, – предположил Куп.
Кот лег и накрыл морду лапами.
«Вы в курсе, что раньше у департамента было другое здание? Теперь нет. Рухнуло в небольшую червоточину, созданную в физической лаборатории».
– Целое здание провалилось в червоточину? – ахнула Жизель.
Доктор Лупински сказал «мря-а-а-ау-у-у-у», и на экране появилась надпись:
– И куда все делось?
«Никто не знает, но порой странные выбросы мелькают на каналах радара глубокого космоса».
– За все надо платить, док, – сказал Куп. – Кучка добропорядочных граждан вроде сотрудников ДНН создала межпространственную свалку? Что же о нас думают во Вселенной?
– Наверное, потому НЛО вечно зондируют похищенных, – проворчал Морти. – Думают, что там мы храним бумажники.
Запищал телефон Жизель.
– Отлично. Спасибо, – произнесла она в трубку и убрала его в сумку. – Камеры отключены. Можно приступать.
– Давайте вытащим вас, док, – объявил Морти, затем они с Купом открыли задние двери, и на землю опустился пандус для инвалидных колясок.
Доктор Лупински осторожно скользнул на тротуар.
– Займешься своими мэрилинскими штучками, Жизель? – спросил Куп.
– Уже в мысленном патруле. Никто нас не видит.
– Помните, что радиус ее воздействия ограничен, потому, когда войдем, лучше не разделяться, – объявил Куп. – Особенно это касается вас, док. Если кто вас заметит, то решит, что началась Война миров, а вы здесь ищете мелочь в людских задницах.
По всей территории музея висели брезентовые транспаранты с рекламой: «Хархуф: сокровище глубоких песков». Куп остановился на нижней ступеньке крыльца, уставившись на баннер, перекрывший весь фасад здания.
– Видишь веревки справа? – обратился он к Морти. – Некоторые кольца совсем слабо закреплены.
Морти указал на другой край брезента:
– А там разрыв.
– Чýдно.
– Что чýдно? – не поняла Жизель.
Куп взмахнул рукой:
– Баннеры. Дешевка. Музей не в состоянии потратиться даже на такую важную выставку.
– Для нас же это хорошо?
– Посмотрим, – осторожно ответил Куп.
Жизель вошла в здание первой и остановилась рядом с ничего не подозревающим охранником. Морти развернулся и отступил на несколько ярдов.
– Безопасность тут ни к черту. Отключи электричество и сигнализацию, и я попаду внутрь с палочками для еды и кредитной картой.
– Кстати, об отключении. Какой у них запасной генератор?
– Сейчас гляну. – Морти уставился на чертежи.
Они не столько пересекали вестибюль, сколько исполняли беззвучную самбу. Поскольку никто их не видел, то требовалось лишь вовремя убираться с дороги. К счастью, в такую рань народу было немного. Вот только все присутствующие уткнулись носами в музейные брошюры и не смотрели, куда идут, потому Купу со товарищи приходилось глядеть в оба. Куп больше всего беспокоился о докторе Лупински, но быстро понял, что в том нет необходимости. Док отплясывал на осьминожьих конечностях вокруг каждого встречного похлеще Джина Келли. Казалось, ему это даже в радость.
«Полагаю, тридцать лет в подвале любого сведут с ума».
Куп вспомнил свою последнюю восемнадцатимесячную отсидку, благодарить за которую стоило Морти. К моменту освобождения он и сам был не прочь станцевать, но появился Мор-ти, и врезать ему оказалось не менее приятно.
До Хархуфа Лупински добрался первым. Комната была забита мумиями, драгоценностями, керамикой и погребальными сосудами, окружившими богато украшенный саркофаг. Куп замер в дверях.
– Что думаешь? – спросила Жизель.
– Если честно, я впечатлен. Красиво. Ну, типа того, не знаю… так таинственно.
– Ух ты. Чарли Купер запал на трехтысячелетнего мертвеца в исподнем.
– Веди себя хорошо, или я не украду для тебя снежный шар.
– Лжец. Ты всегда их крадешь. Это твоя фишка. В тайнике Аль Капоне ничего не нашли, а вот когда вскроют твой, там от пола до потолка будут сплошные снежные шары.
Куп шагнул к саркофагу Хархуфа, дабы проверить систему безопасности.
– Всему виной Лос-Анджелес. Когда там в последний раз выпадал снег на Рождество? На Рождество должен быть снег.
Жизель остановилась рядом:
– Какой же ты сентиментальный. Сентиментальный любитель хомячков и снеговиков.
Куп собрался было ответить, но к ним сквозь толпу пробрался Морти с чертежами музея в руке.
– Ты спрашивал про аварийный генератор?
– Ну и?
– Его не существует.
Куп вместе с ним уставился на схему:
– Уверен?
Морти ударил по ней тыльной стороной ладони:
– Не музей, а дыра.
– Да, ты прав. Нас будто провоцируют.
– Это оскорбление для воров. Наш гражданский долг вынести все подчистую, – объявил Морти.
– Согласен.
Жизель достала очередной гаджет – на сей раз нечто вроде крошечной спутниковой тарелки, установленной на покрытом медом куске ветчины.
– Что там с магическими ловушками и проклятиями? – спросил Куп.
Жизель покачала головой:
– Пусто. Морти прав. Предлагаю преподать им урок и вынести все.
Доктор Лупински так и стоял по другую сторону саркофага, заглядывая внутрь.
– Что скажете, док? Хотите, весь музей переедет в ваш офис?
Доктор распрямился и обвел зал кото-телевизионной головой. Кот чихнул.
– Не страшно. Что думаете об экспонатах? Стоит забрать все, чтоб неповадно было?
«Лишние хлопоты. В основном тут хлам».
– В смысле? – немного нервно уточнил Куп.
