Тот вскинулся.
– Круто. Как думаете, пистолеты настоящие?
– С таким монстром – кто знает? – сказала Линда.
Дилан подвел группу поближе.
– Давайте подождем и посмотрим.
– Хорошо, Шериф. Мы готовы, – объявил Крис.
– Наконец-то. – Повернувшись к хозяину орла, Шериф сказал: – Итак, Джим из джунглей. Как мы все провернем?
Тот протянул Уэйну тяжелую кожаную перчатку, которая закрывала большую часть руки.
– Просто наденьте защитную перчатку на руку и чуть согните ее. Орел сам уцепится. Главное, текст верно произнесите, а уж он усидит.
– Звучит неплохо.
Шериф Уэйн натянул перчатку, что немного разозлило его, учитывая, сколько он заплатил за каждый проклятый стежок своего костюма. Затем согнул руку, и владелец попытался передать ему орла. Завидев Уэйна, птица издала дикий визг и злобно взмахнула огромными крыльями.
Шериф Уэйн отшатнулся.
– Что за хрень? Клянусь, если этот птеродактиль меня цапнет, отправишься на барбекю с тем царем порно.
Хозяин снова посадил орла себе на руку.
– Он просто испугался движения. Он профессионал. Все будет в порядке.
– Хорошо бы.
– Он напугал птицу, – ахнула Линда. – А вроде это птица его напугала – заметил Уоррен. – Я так точно боюсь, – отозвался Брэд. Хизер просто возненавидела себя, но все же произнесла: – Может, нам стоит еще раз все обдумать? – Поймать момент, – подхватил Тайлер.
– Кто будет хватать птицу? – спросил Дилан.
– Орел почувствует, что мы пришли его спасти, и сам к нам пойдет, – туманно произнесла Линда.
– Серьезно? – спросила Сара. – Ты правда в это веришь?
– Мать-природа куда умнее тебя, язва.
– Орел у Шерифа Уэйна, – сообщил Брэд.
Дилан глянул на Уоррена:
– Клянусь, еще раз прибавишь «младшего», я куплю этот пикап и перееду тебя.
– Понятия не имею, о чем ты. У тебя снова глюки, – ухмыльнулся Уоррен.
– Привет. Я Шериф Уэйн-младший… – донеслось со стороны.
– Началось, – сказал Тайлер так, что Хизер от души пожелала всем свалиться замертво. Ну, кроме них двоих.
– Вот «Ауди». Он маленький, поэтому парковаться легко, но и мощность у него приличная, – рассказывала Донна.
– Видишь? Маленькие машинки тоже бывают мощными, – сказала Дорис.
Обычная угрюмость Уолтера превратилась в грозное недовольство.
– Чем это несет?
Все трое оглянулись, чтобы понять, откуда воняет.
Уолтер засмеялся и указал на Дорис.
– Похоже, твоя мелочь на тебя обгадилась.
– О, Пеппер, только не сейчас, – воскликнула Дорис, поставила собаку на землю и достала пачку салфеток. Пока она оттирала свою блузку, Пеппер подошла к «Ауди» и помочилась на шину.
– Молодец, девочка, – похвалил Уолтер. И впервые с тех пор, как они приехали, Донна увидела его улыбку.
Шериф Уэйн-младший только что закончил идеальный первый дубль словами:
– …Итак, приходите к Шерифу Уэйну-младшему. Мы находимся на выезде из Ливингстона, рядом со сто первой…
Порыв ветра сорвал его красно-бело-синюю шляпу. Шериф резко обернулся ей вслед, и орел потерял равновесие. Птица угрожающе щелкнула клювом.
– Ах ты ж зараза, – крикнул Шериф и тряхнул рукой. Орел взмахнул своими величественными черными крыльями и полетел через парковку.
– Похоже, она закончила, – сказала Дорис.
– Умничка, Пеппер, – похвалил Уолтер.
Дорис прикрыла глаза от солнца и посмотрела куда-то вдаль.
– Что это?
Секунду спустя то, что потом она опишет как «черно-белое чудовище», камнем упало меж ними и тут же взмыло в воздух.
Дорис огляделась.
– А где Пеппер?
Они втроем переглянулись, а затем уставились на исчезающую за горизонтом черную точку.
Шериф, Крис, владелец и вся съемочная группа смотрели вслед орлу.
– Ребята, – сообщил Уэйн, подбирая шляпу, – я сегодня точно кого-то пристрелю. – Он повернулся к владельцу орла и Крису. – Вы пока решите, кто из вас пойдет в расход.
По другую сторону парковки Линда и прочие только ахнули.
– Он… он… – сказала она.
Тайлер героически выпрямился, как мечтал сделать с тех пор, как в детстве увидел Чака Норриса в фильме «Черные тигры».
– Мы вызволили этого парня.
Уоррен помахал удаляющейся точке.
– Лети, Фалькор, лети!
– Заткнись, Уоррен.
Глава 25
Фройлих и Хархуф обосновались в похожем на доисторическую пещеру номере в «Голливудских золотых бунгало» на бульваре Сансет. Стены и потолок были сделаны из пенополистирола с твердым серым покрытием, который напоминал камень так же успешно, как пыльный пластиковый папоротник в комнате ожидания стоматолога напоминает дождевой лес Амазонки. «Голливудские золотые бунгало» построили в сороковые во время расцвета и использовали для размещения восходящих звезд и случайных любовниц киномагнатов, однако годы отель не пощадили.
К семидесятым годам киностудии утратили интерес к «Бунгало», и он быстро стал пристанищем для бесконечных волн начинающих музыкантов, что выкидывались на берега Эл-Эй, точно стада мертвых китов.
К восьмидесятым он превратился в прибежище для панков, беглецов, знаменитых сатанистов, ищущих укромное место для своих ежемесячных черных месс, и торговцев коксом, которые снабжали всех вышеперечисленных. «Бунгало» ненадолго обрели былой блеск. Но все рухнуло, когда «Призрачная мошонка», спид-метал-группа из Пенсаколы, передознулась во время гулянки с тем, что они считали килограммом украденного колумбийского кокса. На самом деле наркоту им подменил один на редкость удачливый сатанист. Удачливый, потому что его «кокс» на самом деле представлял собой смесь ангельской пыли и кристаллического мета, выгнанных из какого-то транквилизатора для животных, более подходящего для крупных носорогов и, если они еще существовали, шерстистых мамонтов.
Вскоре пошли слухи, что духи «Призрачной мошонки» так и остались в их номере, посвященном Французской революции, с кроватью-гильотиной и декором парижских канализаций. Полиция вскоре после этого закрыла «Бунгало», и отель пришел в упадок.
Когда же он наконец открылся, единственными людьми, кого привлекла его потрепанная карнавальная атмосфера, оказались проститутки и охотники за призраками, а также несколько потерянных душ, скрывающихся от неверных любовников и полиции. Фройлих однажды посетила бунгало в стиле Вегаса в компании проститутки, которая всегда таскала в сумочке своего любимого монстра Джилу. Однажды ящерица сбежала из сумки, заползла на кровать и укусила Фройлиха в нежную область его тела в особенно горячий момент полового акта.
