Фройлих обернулся.
– Амулет? Вы уверены, что он пропал? – Задав вопрос, он почувствовал, как что-то вошло в голову.
– А что? Ты что-нибудь об этом знаешь?
В черепе Фройлиха собрались грозовые облака. Похоже, сегодня в бунгало весело не будет, подумал он.
– Нет. Просто вспомнил его. Красивый был.
– Полагаю, – сказал Рокфорд рассеянным тоном. – Строго между нами, это вне моей компетенции. Обычно я расследую кражи предметов искусства, бриллиантов, винтажных автомобилей. Ну, реальных вещей. А все это… чепуха какая-то. Собаки и птицы. Кому они нужны?
– Некоторые из них очень красивые. Давайте пойдем туда, – предложил Фройлих.
Они подошли к витрине, где все еще лежали артефакты. Замок был разблокирован. Рядом с каждым предметом имелись маленькие карточки с инвентарным номером.
– Вам не кажется, что по крайней мере часть предметов вполне себе ничего? – спросил Фройлих.
Рокфорд пожал плечами.
– Языческое дерьмо.
Обезьяна появилась снова и пощекотала череп Фройлиха кончиком ножа.
– Ай!
– Ты в порядке?
– Просто судорога, – сказал Фройлих и указал на статуэтку впереди. – Что насчет нее? Она не животное. Она личность. Изида, кажется.
– Да, но она тусуется со всеми этими отбросами скотного двора. Какова ее история, что-то вроде Тарзана и Джейн?
– Может быть, нам стоит присмотреться, – заговорщически предложил Фройлих и начал поднимать крышку витрины. Рокфорд положил руку сверху.
– Эй. Мы не можем этого сделать. Все предметы состоят на учете.
Голова Фройлиха резко повернулась к нему. Он пристально посмотрел на Рокфорда, потому что должен был.
Лицо Рокфорда обмякло.
«Не стесняйтесь использовать меня как марионетку, мастер. Нет ничего странного в том, что я стою здесь и смотрю в глаза детективу, будто хочу либо поцеловать его, либо съесть его мозг. Я уверен, что никто нас не заметил. Это сарказм, кстати. Был ли у них сарказм три тысячи лет назад? Надеюсь; не хотелось бы, чтобы шутка пропала даром».
– Может, тебе все равно стоит открыть витрину, – сказал Фройлих. – Я буду ждать там. Достань Изиду и номерок. – Он спокойно пошел к другой стороне выставочного зала.
Минуту спустя Рокфорд принес ему статуэтку. Фройлих сунул ее в карман пиджака. Глаза Рокфорда были такими же пустыми, как глаза жареной трески.
– Я должен идти, – сказал Фройлих. – Но я очень хотел спросить твое имя. Тебя правда зовут Рокфорд? Как детектива из телика?
Рокфорд кивнул.
– Мама изменила нашу фамилию. Сказала, что «знала» актера. – Он заключил «знала» в воздушные кавычки.
– Пожалуйста, скажи мне, что тебя зовут Джеймс.
Рокфорд кивнул.
– Мама назвала меня Джимом.
– Вот почему ты детектив?
Он смотрел прямо перед собой.
– Это была идея мамы.
– Кем ты хотел стать?
– Массажистом.
Фройлих постарался не рассмеяться.
– Забудь про эти расследования. Забудь об этом случае. Купи себе альбом с музыкой нью-эйдж и один из этих раскладных столов. Бум. Ты в бизнесе.
– Нужно еще пройти тест. Он трудный.
Фройлих похлопал его по руке.
– Начни учиться. Я верю в тебя, Джим.
Рокфорд моргнул пару раз.
– Это все?
– Еще кое-что. Отрасти хвостик. В Калифорнии это обязательно.
– Хвост, – повторил он безучастно.
Фройлих наблюдал, как глаза Рокфорда вновь становятся нормальными.
– Было приятно пообщаться с тобой, Джим, – сказал Фройлих.
– Мне тоже, – сказал Рокфорд. Он было пошел прочь, но остановился. – Тут где-нибудь можно натереться детским маслом?
– Зачем?
Рокфорд нахмурился.
– Я не совсем уверен, – сказал он и ушел.
«Было весело. Теперь я был мастером и повелевал рабом. Я мог бы и привыкнуть».
Обезьяна ударила его.
«Шучу, босс».
Фройлих вернулся в вестибюль музея, и тут Карлсон встал перед ним.
– Я видел, что ты сделал, – сказал здоровяк.
Фройлих застыл. «Опять. Мне правда стоит научиться держать лицо, если мы собираемся захватить мир». Он дотронулся до Изиды в своем кармане, вычисляя, как далеко до двери и успеет ли он добежать, прежде чем его снесет мясной локомотив в униформе.
– Я не знаю, что вы имеете в виду, – сказал он.
– Большой герой. Подлизываешься к Рокфорду. Думаешь, стал детективом? Ну, нет. Ты бекон от чихуахуа защитить не сможешь.
Фройлих почувствовал раздражение Хархуфа. Он указал на пустую витрину.
– Я слышал, что после ограбления ты сидел и считал овец. Надеюсь, ты присматривал за ними лучше, чем за выставкой.
– Из моего пистолета ты стрелял по клоунам. Никогда больше не трогай мое оружие, – прорычал Карлсон. Он схватил Фройлиха за руку. – Пора тебе идти, герой.
Фройлих наконец перестал дрожать и решил вместо этого испугаться. Когда Карлсон схватил его, он хлопнул себя по карману.
Здоровяк оттолкнул руку Фройлиха.
– Что это у тебя?
– Задница твоей мамы, – огрызнулся Фройлих, когда Хархуф взял под контроль его рот.
Карлсон схватил его за горло. Фройлих посмотрел ему в глаза и ухмыльнулся:
– Ты мой раб.
Глаза Карлсона стали прозрачными.
– Я твой раб.
– Во-первых, как насчет того, чтобы ты прекратил меня душить? – спросил Фройлих.
Карлсон отпустил его. Фройлих сделал пару глубоких вдохов, но не сводил глаз с громилы.
– Если кто-то узнает, что Изида пропала, ты убежишь, – сказал он. Затем добавил: – И хлопай руками и квохчи, как курица.
– Если кто-то узнает, что Изида пропала, я сбегу.
– И хлопай руками и квохчи, как курица.
– И буду махать руками и квохтать, как курица, – повторил Карлсон.
– Если Рокфорд спросит, скажи ему, что он должен научиться работать руками. Может, пойти в столяры. Или еще лучше – массажисты.
– Столяры или еще лучше – массажисты.
– Хороший мальчик. И раз у нас тут минутка откровений, я чувствую необходимость кому-то признаться, а ты явно меня не выдашь, – сказал Фройлих. Он посмотрел вокруг. – Мне нравится, когда мне приказывают.
– Приказывают, – безучастно сказал Карлсон.
