История Фицджеральда – это история человека, который начал с нескольких сотен миллионов семейных денег и сумел их преумножить с помощью силы воли, инсайдерской торговли и шантажа. В своей автобиографии он назвал эту формулу «охватом Торквемады»
15.
Но втайне Фицджеральд лелеял мечту стать продюсером шоу вроде Уолта Диснея, Басби Беркли и Лени Рифеншталь. Тем, кого уважают и превозносят. Он задействовал свои активы в различных киностудиях и вкладывался в крупнобюджетные проекты, основанные на их самых успешных работах.
Первой попыткой стал мюзикл по мотивам «Техасской резни бензопилой» под названием «Я забрал твое лицо, а ты – мое сердце». Шоу провалилось, а театр после трех выступлений спалили дотла.
Позже Фицджеральд перешел на телевидение, создав американскую историческую драму в духе «Аббатства Даунтон». В «Поместье Ларедо» речь шла о семейной династии на Западе сразу после Гражданской войны. Первый сезон получил неплохие отзывы, но во втором рейтинги упали, и тогда в сюжете появились налеты индейцев, вспышка оспы, обряды экзорцизма, сексуальное привидение, сексуальный оборотень и сексуальная леди-стрелок, сражающаяся с динозаврами, которых семейство разбудило, добывая золото. Невероятно, но все сработало. Рейтинги взлетели до небес, а вот хороших отзывов не добавилось. Сколько бы миллионов Фицджеральд ни заработал на шоу, уважали его теперь еще меньше.
Его последней попыткой заслужить авторитет стала «Улица Обнимашек» – консервативная версия «Улицы Сезам», в которой очаровательные куклы-животные учили дошкольников навыкам лоббирования и откатов. Передачу приняли нормально, хоть и без восторгов, пока Фицджеральд не ввел нового персонажа – Холли Бабетт, Кролика Правды. Оказалось, что отрицающий Холокост кролик не годится для выбранного эфирного времени, и их сдвинули в середину праздничного шоу «Золото, пули и антибиотки: Иисус-выживальщик спасает Рождество».
После очередного провала Фицджеральд вернулся к управлению медиаимперией и инвестированию в киностудии и на публике появлялся редко – только на важных мероприятиях и периодических дознаниях в конгрессе на тему контрабанды оружия и валютных манипуляций. Они вместе с пятой женой, Татьяной, или Тильдой, или что-то вроде того – проклятые иностранные имена со временим слились воедино, – с нетерпением ждали международного гала-концерта «Глобал-Шоукейс» и планировали прибыть туда пораньше, доверив поместье своим талантливым охранникам.
Воспользовавшись не совсем законными связями, Куп ненадолго одолжил фургон фирмы по очистке ковров, благодаря чему они с Салли спокойно припарковались в районе Фицджеральда и простояли там весь день. Куп наблюдал за особняком с водительского места, а Салли, по такому случаю перекрасившая короткие и некогда синие волосы в зеленый цвет, лежала на заднем сиденье с пакетом печенья и конфет.
Солнце клонилось к закату. Куп отрегулировал бинокль.
– Они там еще не уходят? – простонала Салли.
– Ты десять минут назад спрашивала.
– Прости. Так уходят?
– Нет. – Куп повернул зеркало заднего вида и наблюдал, как она поглощает «Сникерс». – Вот. Все твои нервы из-за сахара.
Салли сглотнула:
– Нет. Все мои нервы из-за трех часов бездействия. Сыграем в двадцать вопросов?
– Это твой первый вопрос?
Салли снова улеглась:
– Чую, с тобой будет весело.
– Мы могли бы сыграть в карты, но мне надо следить за домом.
– Жаль, ты не предупредил, что придется весь день прохлаждаться. Я бы захватила кошку или вибратор. Что бы тебя сильнее взбесило?
– Плачу доллар, и ты никогда не берешь ничего из этого на дело.
Салли перевернулась на живот:
– Точно. Ты боишься кошек.
Куп опустил бинокль:
– Не боюсь. Просто не люблю.
– Ты просто еще не встретил свою единственную. Едва познакомившись с Мур Джей Харви, я поняла, что мы созданы друг для друга.
– Тебе Жизель сказала?
– Что? Нет.
– Вы не общались?
Салли снова легла на спину:
– Без комментариев.
– Это заговор, – проворчал Куп.
– Ага, у нас девчачий тайный клуб.
– Парочка интриганок.
– Нужно хорошее название. Гарпии… атакуют? Спешат на помощь?
– Первое ближе к истине.
– Знаю, – печально вздохнула Салли. – Они уже уходят?
– Ты только что спрашивала.
Она пнула спинку сиденья Купа:
– Мне скучно, папочка. Почитай мне сказку.
– Ладно. Однажды Красная Шапочка пошла в лес навестить бабушку. В корзинке она несла обезжиренное молоко, сахар, кукурузный сироп, мальтодекстрин, моноэфиры пропиленгликоля, целлюлозный гель, моно- и диглицериды, камедь рожкового дерева…
Салли снова пнула спинку его кресла:
– Придурок, ты зачитываешь мне ингредиенты шоколадного батончика?
– Вообще-то сэндвич-мороженого. Хочешь узнать, что было дальше? Мы еще не добрались до захватывающего описания полисорбата и каррагинана.
– Ты истинный сказитель, Куп.
– Не знаю такого слова.
– Лжец.
– Докажи.
– Они уже уходят?
– Погоди. Вижу движение. Кто-то вышел через парадную дверь, направляется к лимузину.
– Слава богу! – Салли села. – Я уж собиралась ритуально самоубиться овсяным печеньем с изюмом.
Куп закинул на плечо спортивную сумку и вслед за Салли выскочил из фургона. На обоих красовались белые комбинезоны с логотипом фирмы по чистке ковров на спинах. Салли держала в руках планшет с бумагами и, пока они переходили улицу, не отрывала от него заинтересованного взгляда, надеясь сбить местных с толку. Они играли всю дорогу до пальмы на границе владений Фицджеральда.
– Еще светло, Куп, – пробормотала Салли, перелистывая страницы. – И тут наверняка наблюдение повсюду. Я нас прикрою, но что делать с камерами?
Куп выудил из сумки коробок размером с пульт от телевизора.
– Все схвачено, спасибо ДНН. Занимайся своим делом, а я позабочусь об остальном, когда Фицджеральды уедут.
– Ты главный, босс, – скептически хмыкнула Салли. – Погнали. – Затем закрыла глаза и сосредоточилась. – Все пучком. Теперь ни один человек в непосредственной близости нас не увидит.
– Потрясающе, – отозвался Куп, надеясь, что в голосе больше уверенности, чем в нем самом.
С одной стороны, он наслаждался такими вот импровизированными заданиями. Они всегда получались захватывающими, а если в партнерах кто-то вроде Салли – еще и веселыми. Вот только на сей раз от результатов вылазки зависела его шкура, потому было слегка не до развлечений. Оставалось только войти и выйти с книгой. Куп знал, что справится со всем, что ждет внутри. В пределах разумного. «Прошу, только не пауки», – молился он. Драконы, демоны, призраки, вендиго, вампиры, бешеные пудели, пиявки, школьные психологи – что угодно, но окто-жути ему и с доктором Лупински за глаза хватило, больше не надо. Кожа чесалась от одной мысли о мерзких лапках. Куп опустил сумку на землю, достал баллончик и тщательно обрызгался сверху донизу.
