– Я поступал так постоянно, – ответил Аттавио Шестой. – У имперо есть свои преимущества.
– Господи! – Кардения закрыла лицо руками. – Ты прав. Мне не хотелось этого знать.
– С твоей матерью получилось, – заметил Аттавио Шестой.
– Об этом мне тем более не хочется знать.
– С ней все оказалось серьезнее. Но знай: все началось с того, что я предложил ей секс. Как и почти любая другая, она не стала отказываться.
– Надеюсь, ты понимаешь, что от этого не легче? – спросила Кардения.
– Я никогда никого не заставлял силой, – сказал Аттавио Шестой. – Иногда меня отвергали, и больше я не просил. В этом нет никакой нужды, особенно если ты имперо.
– Cам факт, что ты – имперо, значит очень много, тебе не кажется? Возможно, они соглашались заняться сексом с тобой потому, что ты мог, скажем так… сломать им жизнь?
– В этом тоже нет нужды, – ответил Аттавио Шестой. – Это всего лишь секс. Это работало и в обратную сторону: кто-то хотел секса со мной потому, что я был имперо, – хотел даже больше, чем я сам. Будет что рассказать внукам, думали они.
– И ты бескорыстно исполнял их желания? – язвительно спросила Кардения.
– Нет, мне тоже хотелось секса, – сказал Аттавио Шестой. – Но не настолько.
– Напомни, чтобы я никогда больше не просила у тебя совета по поводу романтических отношений.
– Я записал твою просьбу и буду напоминать тебе каждый раз, когда разговор зайдет об этом.
– Спасибо.
– Но имей в виду, что ты никогда не перестанешь быть имперо, – сказал Аттавио Шестой. – Ты всегда будешь могущественнее тех, кто мог бы тебя заинтересовать. Если не хочешь остаться одна или вверить удовлетворение своих сексуальных и эмоциональных нужд профессионалам, тебе придется принять это как часть окружающего мира.
– У меня не было секса с тех пор, как я стала имперо, – призналась Кардения.
– Не очень-то полезно для здоровья.
– Мне это тоже не нравится. Но и тут есть проблема. Не хочу, чтобы Марс думал, будто я использую его только для разрядки.
– Не уверен, что вправе говорить с тобой на подобные темы, – сказал Аттавио Шестой. – Я компьютерная имитация твоего отца, а не лицензированный психотерапевт.
– Ну, вряд ли мне нужна психотерапия, все не настолько плохо, – заметила Кардения.
– Как скажешь, – ответил Аттавио Шестой, и Кардения с беспокойством обнаружила, что компьютерная имитация прекрасно умеет изображать сомнение. – Может, просто сказать ему, что он тебе нравится? В худшем случае он ответит «нет».
– Я знаю.
– А потом ты можешь отправить его в изгнание.
– Нет. – Кардения помедлила. – Ты что, пошутил?
– Если тебе от этого легче – да, пошутил, – сказал Аттавио Шестой.
Идя по имперскому дворцу к своим личным покоям, Кардения поняла, что ее отец – точнее, компьютерная имитация отца – был прав. В конце концов, и она, и Марс были взрослыми людьми и могли решить вопрос по-взрослому. Она подозревала, что тоже нравится ему, но он попросту стесняется сделать начальный шаг: во-первых, из-за своего занудства, а во-вторых, Кардения все-таки была имперо и, вопреки словам отца, подозревала, что для признания в любви к имперо требуются стальные нервы. Вполне логично, что Марс ждал, когда Кардения сделает первый шаг.
«Что ж, ладно, – подумала Кардения, – так тому и быть. Мы знакомы уже несколько недель. Пора. В худшем случае он ответит „нет“».
Войдя в свои покои, Кардения на прощание кивнула Атек, которая отправилась в свой кабинет, ожидая, пока ее не позовут снова. Затем Кардения прошла в свою личную столовую, где ее должен был ждать Марс. И он действительно ждал ее.
С другой женщиной.
– Кто вы такая, черт побери? – невольно вырвалось у Кардении.
– Мы называем их эфемерными, – сказал Марс. – Течения Потока, которые возникают из-за изменения топографии Потока в нашей части космоса. Несмотря на коллапс течений, которые мы считали постоянными и стабильными, возникнут другие, которые свяжут звездные системы на неопределенно долгое время.
– Верно, – кивнула Хатида Ройнольд, женщина, которую Марс привел на встречу с Карденией. – Мы говорим «на неопределенно долгое время», но это не значит, что мы не можем оценить, как долго течение останется открытым. Вероятно, такая возможность есть. Суть в том, что отдельные течения могут открываться на сутки, на пару недель или даже на годы.
– Но они все равно быстро разрушатся – по сравнению с привычными нам течениями, открытыми за тысячи лет, – заметил Марс. – Поэтому мы и называем их эфемерными.
– Только что были, и вот их уже нет, – сказала Ройнольд.
Кардения тупо кивала, слушая рассказ об их последних открытиях и пытаясь собраться с мыслями. Войдя, она едва не устроила скандал, и, похоже, ни Марс, ни Ройнольд так и не поняли почему. Марс извинился перед Карденией за неожиданное появление Ройнольд, но отметил, что договорился о ее присутствии с секретарем имперо и предполагал, что Кардения знает о ней.
Такое было вполне возможно: Кардения обычно не проверяла свой личный график на планшете между назначенными встречами, исходя из того, что ей и так известно, куда она идет и с кем встречается. Присутствие Ройнольд само по себе означало, что та не могла причинить Кардении вреда, – иначе охрана попросту не пропустила бы ее.
Марс привел с собой Ройнольд, так как из всех физиков Потока, постигавших премудрости исследований графа Клермонта о коллапсе Потока, только она разбиралась во всем этом от начала и до конца. С этой темой была, пусть и отдаленно, связана ее собственная работа, выполненная по заданию Нохамапитанов, использовавших результаты трудов Ройнольд для попытки свергнуть власть во Взаимозависимости.
Похоже было, однако, что никто не держал на нее зла. Уж точно не имперские гвардейцы, пропустившие Ройнольд во дворец, и явно не Марс, который оживленно обменивался с ней репликами.
Слушая, как они обсуждают проблемы Потока, Кардения вдруг ощутила укол ревности. Общность интересов Марса и Ройнольд показалась ей чем-то вроде любви с первого взгляда – если не между душами, то между разумами. Ройнольд была чуть старше Марса, но вряд ли это стало бы большой помехой на фоне всего прочего.
«Может, лучше послушать, что они тебе говорят? – заметил назойливый внутренний голос. – Предаться грезам можно и потом». Кардения решила, что позже постарается отыскать этот внутренний голос и придушить его – возможно, с помощью алкоголя.
Кардения подняла руку, давая обоим знак замолчать. Марс сообразил сразу, Ройнольд продолжала что-то бормотать, пока Марс не положил ладонь ей на плечо. Жест не ускользнул от внимания Кардении, которая ощутила легкий укол в сердце.
– Мне не нужны подробности, – сказала Кардения. – Все равно я их не пойму, и у меня через несколько минут очередная встреча. Давайте посмотрим, что я поняла из уже сказанного вами.
